Последний Герой. Том 5 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Привет, Ашот, — Шульгин вошёл, прихрамывая.

— Коля-джан! — воскликнул тот, будто встретил родного брата. — Давненько тебя не видно было. А ты что это хромаешь?

— Ерунда, — отмахнулся Шульгин, направляясь к бару. — Бандитская пуля.

— Ха-ха, — усмехнулся бармен, наливая себе воды из графина. — Смешно. На бандита ты не похож.

— Это да… Я-то не бандос, я — полицейский, — сказал Шульгин с некоторой гордостью.

— Ха-ха! — еще веселее рассмеялся Ашот. — Ой, уморил! Коля-джан — и полицейский. Шутишь, дорогой?

Шульгин лишь улыбнулся. Раньше он и правда избегал рассказывать о службе, стеснялся, скрывал настоящую жизнь за маской мажорчика, катающегося на дорогой тачке. Да и была ли она тогда для него настоящей? Но теперь произносил это с гордостью, почти с вызовом. Впрочем, мало кто верил, что этот модный парень, одетый с иголочки, может носить в кармане удостоверение МВД.

— Тебе, как всегда? — спросил Ашот, уже протягивая руку к полке.

— Да, — кивнул Шульгин.

Бармен достал тяжелую квадратную бутылку с янтарной жидкостью и с показным уважением поставил её на стойку.

— Последняя, специально для тебя берег. Закупаю только ради тебя, Коля-джан. Другие всё равно такой не берут, дорого, — с довольной улыбкой протянул Ашот, явно нарываясь на похвалу.

— Льда побольше клади, — лениво проговорил Шульгин. — Крепкого сейчас не хочется.

Бармен заклацал щипцами, накидывая в бокал ледяные кубики, которые звякнули о стекло пузатого бокала на короткой ножке. Звук этот был красивый и будто бы сам по себе дорогой.

— А ты что, сегодня без женщин? — прищурился он, наливая янтарный напиток. — Всегда с разными приходил. Дама придет? У меня вино есть домашнее, специально для твоих красавиц берегу. Не это магазинное пойло…

— Ладно ты, бережешь, — хмыкнул Шульгин. — Всем так говоришь?

— Самым дорогим кием клянусь, Коля-джан, только для твоих голубок вино держу. Только ты знаешь ему цену…

— Ладно, Ашот, не подлизывайся… Не будет сегодня голубок. С другом партейку-другую сыграем, — глянув на часы, ответил Шульгин. — Скоро должен подойти.

— Ха, — усмехнулся Ашот и пошутил: — Тоже, скажешь, из полиции?

— Тоже, тоже, — бросил Коля, принимая бокал и делая глоток.

В это время в зал шумно ввалилась компания. Толпа из четверых мужиков в брендовых, но до удивления неуместных спортивных костюмах и трёх девиц, которым явно не было и двадцати пяти. Мужики с цепочками и браслетами из рыжья, у кого-то на пальцах печатки, будто только вынырнули с понтами из нулевых. Держались нагло, уверенно, так, будто зал принадлежал им. Девицы, напомаженные, с пухлыми, будто ужаленными пчёлами губами, хихикали и виляли бедрами, показно прижимаясь к спутникам. Те же вели себя по отношению к ним слишком свободно, иногда развязно: то шлёпнут по заднице, то громко заржут, привлекая всеобщее внимание. Ясно, что это были совсем не их жёны.

Бармен недовольно поморщился, покосился в их сторону.

— Эх, — пробормотал он. — Опять нехорошо себя вести будут.

— Кто такие? — прищурился Шульгин, разглядывая компанию. — Что-то я их раньше не видел.

— Третий раз уже приходят, — буркнул Ашот, вытирая стойку. — Шумные… Старших не уважают.

Шульгин нахмурился. Он знал почти всех завсегдатаев этого клуба. Тут собирался свой, условно закрытый мужской контингент. Можно сказать — притертый, со своими маленькими тайнами и секретами.

Заведение славилось именно этим. Сюда частенько водили любовниц, случайных подружек или девиц «на раз». Никому из жён и в голову не приходило проверить мужей именно в «Короне Империи». На то он и клуб — замкнутый, с особой аурой. А мужики знали, как выкрутиться: сделать пару фотографий с пивной кружкой и кием на фоне стола, среди раскрасневшихся друзей. Главное, подобрать ракурс, чтобы случайные дамы не попали в кадр.

— Выгони, — предложил Шульгин. — Если что, я помогу.

Ашот вздохнул и, понизив голос, добавил:

— Нет, спасибо, Коля-джан. Мне потом боком выйдет… один раз выставил, полицию вызвал, мне потом крыльцо подожгли.

— Эти?

— Да нет, другие… Но эти на них похожи. Такие же шумные. И лица у них, Коля-джан, не к добру.

— Эй! Как там тебя⁈ Абрек! Тащи сюда водку и закуски! — раздалось со стороны стола, за которым расположилась обсуждаемая компания.

Ашот нахмурился, но промолчал. Видно было, что компашка с ходу начинает наглеть, уже абреком называет бармена.

— Давай я их выгоню, у меня ксива есть.

— Нет, Коля-джан, — тихо проговорил бармен, вцепившись в стойку. — Не надо. У меня заведение тихое. Конфликтов не хочу. Прошу тебя…

— Ты ж знаешь, таких надо на место ставить, — нахмурился Шульгин.

— Знаю, — кивнул бармен. — Я с ними по-другому. А за неуважение — накажу. Но по другому. Я их обсчитаю — это я умею. Пусть думают, что хозяева здесь. А я на кассе свое возьму.

— Добрый ты слишком, Ашот, — усмехнулся опер. — Хотя и хитрый.

— Не добрый, Коля-джан, — лукаво прищурился бармен. — Просто мне драки ни к чему.

— Ладно, — вздохнул Шульгин и достал телефон.

За соседним столом уже вовсю гоготали: мужики переговаривались громко, обсуждая, кто какую тачку прикупил недавно. Девицы хохотали в унисон, подстраиваясь, стаканы звякали. Пьяное веселье все больше походило на подготовку к разборке. В зале стоял полумрак, свет от ламп над бильярдными столами падал узкими кругами, будто специально выхватывая сцены из мужского спектакля. Музыка из старых колонок тоже добавляла антуража, как раз выводил что-то мальчишеским голосом певец, будто застрявший в нулевых:

Думала, думала, думала,

Время быстро пролетало, а ты всё обещала.

Все это Шульгину не нравилось. Атмосфера, может, и своя, клубная, но это если бы эта четверка со своими куклами сидела бы себе спокойно… А Макс задерживался. Обещал же быть — отметить его выход из больнички. Рана еще тянула, хромота осталась, но уже, как говорится, в свет выходить можно.

Шульгин набрал номер друга.

— Ну что, Макс, ты где? — сказал он в трубку. — Едешь? А что так долго? Да блин, работа твоя — не волк, всю не переделаешь. Через сколько будешь? Полчаса? Ну, жду. Я тут пока разомнусь.

Послушал его, усмехнулся:

— Готовься, всухую тебя сделаю. Чего? Это ты меня учить собрался? Ну-ну, посмотрим. Я тебя на спор одной левой обыграю. В смысле? Нет, я не левша, я правша. Но чтоб дилетанта обыграть, мне и левой хватит. Ага!

И на возражения собеседника только бровь поднял:

— Какая еще фора? Нет, я поддаваться не собираюсь. Короче, приезжай побыренькому — и сам увидишь.

Шульгин нажал кнопку отбоя, откинулся на высокий стул у стойки и сделал глоток виски со льдом.

Зал жил своей жизнью, но Коля всё явственнее чувствовал, что спокойно сегодня тут не посидишь.

Шульгин уже осушил бокал, в голове стало чуть теплее, движения — расслабленней. Пара девиц из шумной компании с соседнего стола уже бросала в его сторону откровенные взгляды: то длинные ресницы дрогнут, то губы сложатся в уголок улыбки. Нет, понятно, они были «при хозяевах» — те самые лбы с золотыми цепями, в спортивных костюмах, небритые, с засаленными волосами. Деньги у них водились, понты — тоже, но в сравнении с ухоженным Колей они смотрелись как вчерашние базарные «авторитеты». Высокий, плечистый, подтянутый, без намека на пивное пузо, с прической из барбершопа — Шульгин выгодно выделялся даже в этом полумраке.

Но Коля держал лицо. На абы кого не велся. Взял кий, сосредоточился. Всё-таки спор с Яровым — штука принципиальная. Сказал же, что одной левой его уделает, значит, слово держать надо. Стал бить левой.

Сначала удары шли косо: то шар летел в борт, то замирал впритирку к лузе, но не падал. Русский бильярд ошибок не прощает: здесь луза узкая, шар — почти в размер её горловины, любое малейшее неверное движение руки — и мимо. Коля пару раз тихо чертыхнулся, но продолжал упрямо работать левой.