Герцогиня на службе у Короны (СИ) - Ширай Вера

Феликс подошел к сестре, приобнял её за плечи, легко поцеловал в лоб. И судя по серьезному лицу мужчины давал ей точные наставления о правилах поведения, а затем направился ко мне.

Мы остановились друг напротив друга. Я почувствовала, как замерла, как все вокруг стали не больше чем фон, неважные свидетели сцены, которая всё равно произойдёт только между нами двумя.

— Мне жаль, — сказал он тихо. — Жаль, что снова уезжаю.

Я кивнула, не сразу найдя слова. Говорить было трудно. Я ведь сама думала — может, это к лучшему. Несколько дней тишины. Возможность понять, как быть, как вести себя с ним дальше. Стоит ли самой делать первый шаг?

Я опустила глаза и достала платок белый, с вышитыми серебром узорами. По традиции дамы давали свои вещи рыцарям перед поединком или боем, я же просто решила соблюсти ритуал перед разлукой. Я провела пальцами по его доспеху, выбирая нужное место, и завязала свой платок на пряжке, застежке у левого плеча. Я все делала медленно, растягивая этот момент.

— Будь осторожен, — прошептала я, едва касаясь его руки. Мой взгляд задержался на его суровом, серьезном лице.

— Всегда, — ответил он. Его пальцы невзначай коснулись моих. Коротко. Но это прикосновение отозвалось в теле, как жар под кожей.

Я стояла у ступеней, пока цепочка рыцарей и повозок медленно тянулась прочь из дворца. Сэр Артур вёл лошадь герцога, за ним — знамя, затем тележки и люди.

Когда его силуэт исчез за воротами, я всё ещё стояла. И вдруг поняла: пока он был во дворце, я ощущала себя спокойнее. Я чувствовала себя в безопасности,… под его защитой. И как только он уехал, это чувство ушло — будто кто-то осторожно, но уверенно, выдернул из-под ног опору.

* * *

Я стояла у ворот ещё некоторое время, даже после того как последняя телега исчезла за изгибом дороги. Ветер качал флаги на башнях, усиливая мое беспокойство. Служащие замка занимались своими делами, Эва болтала с подружками. Я не привлекала ничье внимание, да и они все не интересовали меня вовсе.

Пора было идти. Но когда я повернулась, чтобы вернуться во дворец, заметила на краю двора знакомую фигуру. Форш. Он стоял у одной из повозок, нервно пнул колесо, будто оно могло ответить ему на незаданный вопрос. Я знала — он выпил лишнего за обедом. Ему хватало совсем немного, чтобы почувствовать опьянение, а умению отказывать влиятельным людям или хотя бы разбавлять вино водой он так и не научился.

Я уже сделала шаг в сторону, чтобы обойти его незамеченной — но он поднял голову. Наши взгляды встретились. Слишком поздно. Пришлось подойти. Не потому, что хотела, а потому что иначе встреча стала бы ещё более неловкой.

— Благодарю вас, господин Форш, — сказала я, остановившись в нескольких шагах. — За рекомендацию. Честно говоря, я не могла и мечтать о работе с таким ответственным и внимательным управляющим, как господин Хоффман. Мы с герцогом ценим этого потрясающего талантливого человека.

Форш слегка улыбнулся усталой, почти извиняющейся улыбкой.

— Не стоит благодарности. — ответил господин Форш. — И я… должен извиниться за обед. Мы оба не показали себя в лучшем свете. Некоторые мои слова были… неудачными.

Я разозлилась из-за его слов, я была права. Я не чувствовала свою вину и думала, что тема закрыта. Казалось, старые обиды вновь всплыли на поверхность.

— Некоторые? — подняла я бровь, а он опустил взгляд, избегая меня. — Я не согласна с вами. Ни с вашими словами, ни с вашим мнением о девушках, таких как я и моя сестра.

Он тяжело выдохнул, как будто этот разговор тянул из него жизненные силы. Всем своим поведением, он старался выразить учтивость, но при этом слова его звучали, как разъяснение для пятилетнего ребенка. А я лишь злилась сильнее, как в старые времена.

— Это не моё мнение, миледи. Это — уроки Ордена. Мы верим, что в принятии всех заветов Ордена Порядка и есть сила. И женщинам в семье отведена определенная роль. Со временем и к вам придет это понимание. — он снисходительно посмотрел на меня.

Я вспомнила, как подобное мышление — эти постулаты, эти «не спорь с мужчиной», «не желай большего», «не говори о политике», «не привлекай к себе внимание» — отравляли наши отношения, когда-то. В той другой жизни. Только тогда я была уверенна, что подобные взгляды он приобрел уже во дворце, под влиянием определенных людей.

Я решила не спорить, не объяснять свою позицию. Сейчас это было просто бесполезно.

— Простите. Я… не хотел снова звучать так безапелляционно.

— Тогда скажите, — сказала я настойчиво, делая шаг ближе. — В чём настоящая причина вашего недоверия нам, женщинам? Вы правда так ослеплены убеждениями Ордена? Или за этим стоит нечто другое? Почему нам не стоит жить во дворце? Не может быть, чтоб такие серьезные убеждения появились на ровном месте. — высказалась я, провоцируя его на ответ.

Он на мгновение замер. В его взгляде вспыхнуло что-то острое. Гнев? Боль?

— Вы вообще понимаете, какая здесь власть у этих людей? — выпалил он. — Я — младший служащий из бедной провинции. Я не первый сын своего отца. А мой отец и вовсе вассальный лорд без земли, без влияния. Я вырос, зная, что мой единственный шанс — служить Его Величеству и сильным мира сего послушно и без ошибок.

Он говорил быстро, резко, и голос его стал грубым, сдавленным.

— Вы ведь слышали их, миледи. Видели, как они настаивают на своём. Вы заметили, что ни один раз они упоминали о внешности моей жены? Я не идиот. Я знаю, как легко жены таких мелких чиновников как я становятся игрушкой в глазах таких мужчин.

Я молчала. Его слова задели.

Я лишь сделала шаг назад. Не резко — просто позволила пространству между нами вырасти. Его слова были неожиданны. Я не думала, что он уже — так скоро, и без причины— начнёт подозревать жену в неверности. Или эти слова его, всего лишь сказаны под действием вина.

Но Форш, разгорячённый, не отступал. Он шагнул ближе. Его голос стал тише, но жёстче. В нём не было злобы, только страх, тщательно спрятанный под словами.

— Думаете, молодая девушка способна отказать влиятельным лордам? Герцогам? Королям? — почти прошипел он. — Думаете, она устоит перед дарами, обещаниями, вниманием? А если за отказ последует угроза? Если какой-то герцог скажет, что пострадает её отец? Мать? Или муж лишится работы?

Я уже хотела возразить. Сказать, что он несправедлив. Что его подозрения — обида, переодетая в заботу. Хотела оборвать этот разговор, выдернуть себя из него, выйти… пока ещё могу.

Но тут меня остановило нечто простое. И в то же время тяжёлое, как камень в груди.

Он сказал «герцог».

Не король. Не лорд. Герцог.

Я резко подняла глаза на него. И на секунду всё в теле замерло. Мышцы, дыхание, даже сердце будто сделало паузу. В голове закружилось: почему именно герцог? Просто титул — или он имел в виду моего мужа?

Я почувствовала, как что-то горячее подступает к горлу. Не страх — злость. Сначала — за себя. Потом — за Феликса. И, наконец, за то, что внутри меня начала шевелиться тень сомнения, которую я сама не впускала до этого момента.

Ещё немного — и я бы заплакала. Не из слабости, а из ярости. Но я сдержалась. Почти. Уже хотела развернуться, уйти. Не дать себе распасться при нём.

И тут он, будто почувствовав, как близко подошёл к краю, сделал шаг назад. Осознал, как много он наговорил вещей той самой жене герцога.

— Простите, миледи, — сказал он с тихой, вымученной усталостью. — Это был один из самых тяжёлых дней. Я… сорвался. Я правда не хотел. Прошу оставить наш разговор в тайне.

Я закрыла глаза, вдохнула. Медленно. Осторожно, чтобы не сорваться уже мне.

— Всё в порядке, — только и смогла выговорить. И кивнула. Как будто прощением можно спасти остатки этого разговора.

— Знаете, если вы будете видеть во всём угрозу, — тихо сказала я, стараясь говорить мягко, но твёрдо, — вы просто не сможете жить. Не сможете наслаждаться ничем, что даёт вам судьба. Ни любовью, ни доверием, ни будущим.