Хозяин антимагии #5 - Миф Базаров
— Здесь, — указал Уваров на едва заметную тропинку, ведущую вниз по самому краю скалы. — Там, в пещере, находится родовой алтарь. Нужно поспешить туда до наступления ночи.
Спуск был опасным. Мы медленно, цепляясь за выступы, несли свой груз вниз, к скрытому входу в пещеру.
Под нами отвесная стена высотой метров тридцать, внизу волны со всей силой ударялись о камни. Было ветрено и влажно.
Оказались наконец в широкой пещере, вход в которую был мастерски замаскирован от посторонних глаз естественной расщелиной в скале.
В центре зала стоял каменный алтарь, покрытый сложными, стёршимися от времени и ветра рунами.
Митя несколько раз обошёл его, восторженно любуясь работой, явно оставленной кем-то из его рода. — Невероятно! Эти руны… они не просто декоративные. Это сложнейшая магическая схема, связанная с огненной стихией. Сергей говорил, что его род хранит древние тайны, но я не думал, что он как-то связан с Романовыми.
Мы бережно опустили гроб на алтарь. Уваров выпрямился и посмотрел на меня.
— Теперь клинок, ваше сиятельство. «Дыхание огня». Его нужно оставить здесь, с господином. Этот семейный артефакт был у Всеволода с детства, он должен помочь найти дорогу к предкам. Оставим на эту ночь. Такова традиция Пожарских.
Я неохотно вытащил завёрнутый в ткань клинок. Положил его на крышку гроба.
— Хорошо, но только на ночь. Утром я его заберу.
Уваров молча кивнул, но в его глазах мелькнуло что-то едва уловимое: то ли неодобрение, то ли тревога. Он остался в пещере для ритуала, а мы втроём поднялись наверх.
Ночь провели в беседке.
Никто не захотел ночевать в мрачном разгромленном особняке. Мы сидели, смотрели на разгорающееся свечение моря и травы, на сияющие камни дорожек и говорили о пустяках. Но разговоры всё равно переходили на Сергея Качалова, или всё же правильнее сказать Всеволода Пожарского.
Мы вспоминали время, проведённое в Военно-морской академии, наши приключениях в забитых монстрами колониях, серьёзность друга и его просто феноменальное владение клинком.
Было горько вспоминать, но однозначно необходимо нам сейчас.
В какой-то момент мне показалось, что внизу, у тропинки, ведущей к пещере, есть какое-то движение. Тень мелькнула и исчезла в темноте.
— Эй! Кто там? — крикнул я.
Мотя, дремавший у меня на коленях, мгновенно встрепенулся. Его маленькое тельце напряглось, уши встали торчком, а нос затрепетал, улавливая невидимые нам запахи. Он спрыгнул на каменный пол беседки и, прижавшись к древнему парапету, издал тихое, предупреждающее цоканье, вглядываясь в густеющие сумерки внизу склона.
В ответ донёсся лишь настойчивый мерный грохот прибоя да шелест странных фосфоресцирующих растений, чьи стебли слабо светились в темноте синеватым призрачным сиянием.
Друзья недоумённо посмотрели на меня.
— Наверное, показалось, а может, Уваров выходил из пещеры, — пробормотал я.
Утром, едва первые лучи солнца позолотили гребни волн, мы спустились в пещеру.
Уваров уже ждал нас. Слуга стоял у алтаря, прислонившись к нему плечом, и лицо было не скорбным, а усталым до крайности, будто он провёл всю ночь в изматывающем труде. Левая ладонь была туго перевязана тряпицей, на которой проступало бурое пятно запёкшейся крови.
Наверное, всё это какие-то родовые обряды.
Я молча подошёл к алтарю и взял клинок, лежавший на крышке гроба.
Пальцы привычно сомкнулись на знакомой рукояти… и внутренне вздрогнули. Что-то было не так. Эфес, да, вроде бы тот же, узорная гарда, отполированные годами использования деревянные щёчки… Но баланс, вес…
Вытащил саблю из ножен, взгляд скользнул по лезвию, и я отметил про себя, что гравировка та же самая, что и была.
Наверное, показалось. Я отогнал от себя навязчивую мысль.
— Он должен… — снова, уже с нажимом, сказал слуга. — Всеволод обещал его мне. Это награда за верную службу.
Я медленно повернулся к слуге. Его глаза были непроницаемы, но в их глубине читалось напряжение. Почему он так настаивает? Что скрывается за этой навязчивой преданностью?
— Нет, — твёрдо сказал Уварову. — Клинок пойдёт со мной. У него другая судьба. Сергей доверил его мне для определённой цели, и я её осуществлю.
Мы стояли друг напротив друга несколько секунд, и воздух между нами сгустился, словно перед грозой. Но затем Уваров отступил, его плечи опустились, и мужчина беззвучно кивнул, опустив голову. Слишком легко. Слишком покорно.
Я завернул ножны с клинком в тряпицу и уже хотел было схватиться одной рукой за гроб, как вспомнил, каким образом мы спускались сюда.
Подъём наверх с гробом должен был оказаться адским, тащить в одной руке ещё и оружие неразумно. Осторожно поставил свёрток у подножия алтаря.
Мы взвалили на плечи тяжёлый гроб и, спотыкаясь о скользкие камни, начали медленный и опасный подъём на утёс.
Недалеко от выхода из пещеры мой взгляд упал на приметный валун слева от тропы. И на его тёмной поверхности я увидел чёткий свежий отпечаток: это был кровавый след от ладони. Его мог оставить только человек с перевязанной рукой. Сердце моё упало. Подозрения, дремавшие где-то на задворках сознания, вдруг оформились в чёткую пугающую догадку.
Наверху, у беседки, мы опустили наш груз, чтобы перевести дух. Амат с Митей прислонились к колоннам, тяжело дыша. Уваров стоял поодаль, глядя в сторону моря, но я чувствовал его напряжённое внимание.
— Я за клинком.
Забрав саблю у алтаря, я обогнул злополучный валун и начал осматривать узкую расщелину чуть выше, за ним. И там, в небольшой нише, аккуратно прислонённый к камню, лежал ещё один клинок, точная копия первого.
Взявшись за рукоять, сразу понял, что это настоящая сабля друга, а тот, что лежал на крышке гроба, подделка.
Я молниеносно поменял клинки, сунув подделку в нишу, а истинное «Дыхание огня» замотал в ветошь. Пусть слуга думает, что его план удался.
— Кирилл Павлович, всё нормально? Чего вы так долго? Мы уж разнервничались! — донёсся сверху встревоженный голос Уварова.
— Всё хорошо! — крикнул я в ответ, уже поднимаясь. — Просто пришлось отдышаться перед подъёмом.
— Тогда за дело? — поинтересовался Амат, вставая и разминая шею. — Чем быстрее всё закончим, тем быстрее выберемся из этого мрачного места.
— Да, давайте уже закончим с этим, — согласился я, подходя к гробу.
Мы взвалили ношу на плечи и медленно, гуськом, двинулись через небольшой луг к заросшему саду, рядом с которым виднелось невысокое здание родового склепа.
Массивная дверь, вопреки ожиданиям, открылась с поразительной, неестественной лёгкостью,
