Империя Машин: Пограничье - Кирилл Кянганен
– Поэтому ты сохнешь по Александру?
– Лучше скажи, зачем вызволил и с чего мне тебе помогать?
– Ты жаждешь мести? Пожалуйста, я не вмешиваюсь в личные счеты.
– Я слышал, что на острове Цепей ты позволил виновнику всех бед сбежать. Причем, одолжил ему один из быстрейших кораблей. Вдруг и здесь зачешется дух морализаторства. Что тогда? Я стану твоим врагом и меня арестует армия твоих болванчиков? А ведь благодаря мне они узнали «кто же такой Неизвестный!». Ты и пальцем не ударил, втихаря объявился на острове, и выжидал чьих-то действий. Так поступает последняя скотина.
– Славно поладили, не запереть ли… – но Декарт резво вытащил из ботинка нож, – а попробуй. Нет? Тогда идем в паре. Друзья навечно. Без меня – ты никудышный реформатор.
– У меня есть торговец и солдаты.
– Ловлю на слове, – рассмеялся Декарт, привлекая всеобщее внимание, – надеюсь, ты обошелся иначе с моими ребятами. Я их в обиду не дам. А пока – идем, посвятишь в предстоящую миссию. «Он уже считает наемников своей армией» – подумал Неизвестный. «Не к добру это, ой не к добру».
– Согласись, что ты им предложишь: деньги? Неужели старина Хэль настолько поглупел, что притащил с собой не только часть аванса, но и все золотые запасы Сонтейва? Очнись, я лучше понимаю этих ребят, и не ставлю себя выше их. Лицемерство у наемников не в почете.
– Я думал, они продаются за деньги. А, оказывается, что мне стоит бояться не прокурорской солдатни, а собственных помощников.
– Пока я сидел в камере, обдумал кое-какой план, – сменил тему Декарт, – За это спасибо. В безделье голова работает значительно яснее. Я слышал, что торговец приволок с собой партию серного газа.
– Это крайняя мера, я не собираюсь жертвовать людьми, чтобы завладеть куском камня.
– Но этот остров – не клочок земли, а центр пересечения важных морских путей. Считай, тот, кто завладеет точкой, владеет третью мира. Все дельцы без императорской печати швартуются и укрываются здесь от преследований. Подумай о моих словах, или тебе нужна прямая перестрелка? Лоб в лоб? Полягут тысячи. А так ты и причастен не будешь. Мы мараем руки, а страна остается чиста… Если тебя гложут сомнения, то я могу все выполнить за тебя.
– И устроить настоящий геноцид! Забудь о газе, иначе снова окажешься за решеткой.
– Что ж, как пожелаете, господин… прокурор. Каковы указания?
– Мне понадобится сотня-другая бойцов, которая отвлечет стражу на внешние ворота, Декарт, – старый проход еще действует?
– Если за дни моего заточения ни черта не изменилось, дело в шляпе. Да только благодаря Александру, там полно крыс… Но я не прочь разложить капканы. Тебе нужна канцелярия не так ли? О-хо-хо! А я не промах! Сфабрикуешь его печать и будешь раздавать гостинцы торгашам? Даю пузо на отсечение, они приползут как миленькие. Ну дак вот, послушай: мне что с того? Я возглавлю отряд самоубийц, а Александр то останется – вне досягаемости.
– Сделаешь доброе дело жителям Скал и на покой, отдам тебе остров.
– К черту земли! За ней нужно ухаживать, горбатится что есть мочи, работать, а я предпочитаю – зарабатывать. Деньги, пять тысяч золотых голов. Лысых и переливающихся на свету – не меньше, или сам разбирайся с наемниками. Ты же так умеешь вдохновлять на подвиги! «Идите за мной, умрите во имя свободы!» – Звучит как надо!
Неизвестный скривился, но промолчал. Они ударили по рукам. Он, как и планировал, продолжает следовать «советам» братства Кинжалов, готовясь к выборам. Там и осуществится тотальная дискредитация Александра. Понемногу он овладевал клеймом, но боялся, как бы «маска» канцлера не слетела в самый неподходящий момент. Если Александр выступит против, отказав всем участникам в голосовании, или призовет армию, группы беженцев уже будут в городе. Судя по добытой Декартом карте, линии обороны прокурорской армии растянуты, и даже для такой многочисленной пехоты размер острова чересчур велик, есть множество нехожих троп, которые известны местным жителям. Они и проведут недостающую часть «беженцев» за стены. Корабли отвлекут залпами, и, все – остров чист. «Неужели судьбы тысяч людей зависят от какой-то бумажки?» – эта мысль никак не умещалась в голове. Может ли бюрократический механизм перемолоть прокурора или он вновь выберется невредимым?
Казалось, Декарт позабыл былую обиду, и отправился созывать «ребят». Местом встречи обозначили ближайшую обувную фабрику. Тем временем, Неизвестный наведался в местную почту, интересуясь, не приходило ли на его имя писем. Молодая девушка вытащила из-за прилавка промоченный насквозь лоскут ткани. «Его явно читали». Как и предполагал Неизвестный, Александр прислал вежливый отказ во встрече с глазу на глаз, и посоветовал обратиться к нему непосредственно на вручении регалий. «Значит он поверил в то, что меня не было на «выборах», и не будет готов к тому, что я опубликую его частную переписку с Алькатаром.
Если никто и не станет внимать «члену совета», позорно бежавшего от ярости прокурора, то заслуги канцлера перед страной неоспоримы, и его речь просто обязаны выслушать. На худой конец, Неизвестный рассчитывал, что его хотя бы допустят в зал, а там – поможет теневой плащ. Он представит или подложит доказательства «разбазаривания государственного имущества» и подтвердит то, что доложил распущенный Александром «совет»: поведает, как прокурор на пару с Алькатаром задумали продажу Скал вместе со всеми потрохами, и не какому-либо союзному лорду, а невесть откуда взявшемуся чужеземцу, которому так же передадут во владение ключи от Маяков. А это – все равно, что отворить все ворота западной части империи. На такое не согласятся даже самые преданные его сторонники. Вероятно, он вынашивал идею продажи не один год, раз никто не заметил постепенного перемещения всех важных накладных в хранилище Александра. Оставалась нерешенной одна ситуация: а именно, присутствие военного совета. Внемлют ли они «голосу разума и пойдут за мной?» или же совершат «государственную измену», оставшись на стороне отстраненного прокурора? «Метка… меточка… не подведи, как в тот раз». Если «маскировка» спадет раньше, чем он покинет палаты Александра, его предприятие ждет крах, а всех «бунтарей» – виселица и рудники.
– Как я разумею, мы отправляемся в логово зла, – прервал мысли Декарт, – позволишь выпить напоследок грешнику, падре? – Неизвестный отмахнулся, мол – валяй. – Эй, джентльмены! Пропустим по стаканчику, а затем – подзаработаем немного деньжат? – и наемники резво соскочили с ящиков и поспешили за Декартом, но перед выходом его тормознул Неизвестный.
– Не сегодня, Декарт. Собери шайку. Нужно сопровождение до алтаря.
– Мы не идем во дворец?
– Кажется, там еще не прибрали с момента нашего последнего визита, а Александр не хочет запугивать господ.
– А потом?
– Подождете, пока я возвращусь.
– А после?
– Все пройдет гладко, и прокурор – твой.
– Ну и лады! – он обнял Неизвестного, – ты мне почти брат, – и постучал по сердцу.
Это «почти» вызывало немало двусмысленности. Хотя был ли у самого Декарта весомый повод доверять Неизвестному? При первой возможности он бросил его в тюрьму, гоняет по мелким поручениям, а сейчас – выставляет идиотом перед публикой.
– А чего это ты меня берешь с вами, Декарт, – спросил один из «дружинников», – я же не пастух, а лучший солдат.
– Только там, где не нужны мозги – и «братва» рассмеялась, – пойми, дружище, – соскочил с повозки Декарт, – ты отличный кандидат, но мне надо, чтобы кто-то случайно не наследил. Усекаешь? Вот и умница. Сторожи винтовки: в бойню не угодишь, зато порезвишься напоследок! – и так, в полушутливой манере, он отрезал любой повод для недовольства. Ведь кто захочет схлопотать пулю?
Алтарь располагался под самым верхним Кольцом и состоял из черной кубической формы, делимой на четыре крыла. Впервые увидев его, Неизвестный ощутил знакомое чувство, будто когда-то давно подобный «артефакт», а иначе произведение не от мира сего и не назовешь, он встречал. Причем, вероятнее всего, на Безымянном. Шершаво-гладкая поверхность переливалась словно по ней стекали ручьи воды, оставаясь при этом сухим, монолитным камнем. Но он догадывался, что, если все сделать правильно, эта необычайная конструкция развернется как карточный домик.
– И… Э, где у него вход? – поинтересовался Декарт, обойдя гладкое сооружение.
– Вероятно, еще не пришло время, – ответил Неизвестный, глядя на часы, – ровно в полдень что-то
