Призрачный рассвет. Прикоснуться к тебе - Лина Каптейн

— Очень медленно. Я почти его не чувствую. Просто наблюдаю, как день сменяется ночью, а потом снова наступает день. Мне же не нужно спать, не нужно никуда спешить. У меня есть все время в мире.

— Сложно представить, каково это. — Я перевела взгляд на Егора.

— Если честно, не очень. — У него вырвался невеселый смешок. — Я не могу использовать время так, как хочется. Не могу заниматься музыкой. Не могу общаться с друзьями. И только в определенные часы встречаюсь с тобой.

От печального тона Егора в груди защемило. Наверное, для него с момента аварии прошло не две с половиной недели, а целая вечность. Вечность, полная тоски и пустоты.

— Когда тебе будет одиноко, обязательно приходи ко мне, — произнесла я и увидела на его губах улыбку благодарности.

Мы пересекли сквер и отправились на парковку, где ждал белый внедорожник — папа прислал сообщение, что приехал за мной. Однако он не знал, что с нами поедет еще один пассажир. Когда я забралась на заднее сиденье, он прошел сквозь соседнюю дверь и воспарил над сиденьем рядом со мной. И если минуту назад мы разговаривали, то сейчас я могла отвечать только папе.

— У тебя было время передумать, но ты все равно решила пойти в полицию, — сказал он, поворачивая с парковки на улицу.

— Пап, я уже говорила, это действительно важно, — твердо произнесла я.

— Ты точно уверена, что арестовали не того человека?

Пока на светофоре горел красный, отец обернулся через плечо. Я на секунду растерялась из-за его вопроса, но потом бросила быстрый взгляд на Егора. Он ободряюще мне улыбнулся, и я вновь обрела контроль над собой.

— Нет, но мне правда кажется, человек, которого показали на опознании, не совершал того, в чем его подозревают. Я навела справки.

Папа вновь перевел взгляд на дорогу и нажал на газ, потому что загорелся зеленый.

— Чувствую, ты так и не поняла, о чем я говорил вчера. Для тебя встречаться со следователем не слишком-то безопасно — можешь сделать хуже и себе, и делу.

— Но я же пытаюсь помочь! Хочу докопаться до правды, как и полиция. И не хочу, чтобы невиновный человек отвечал за чужие преступления.

В зеркале заднего вида я заметила на родном лице невеселую улыбку.

— Как знакомо! Видимо, обостренное чувство справедливости у нас семейное, — произнес отец, маневрируя в потоке машин. — Хотя мыслишь ты очень наивно. Правоохранительным органам нужно не просто докопаться до правды. Им нужно поскорее раскрыть дело, чтобы не было висяка, потому что на предварительное следствие дается два месяца, и первый скоро подойдет к концу. Для капитана Кузьменко очень удобно, что ты сама идешь к нему, ведь ты не только стала свидетелем ДТП, но и знакома с подозреваемым. Можно попытаться выбить нужные показания. А если скажешь что-то не то, на тебя тоже заведут дело.

Я сглотнула, почувствовав в горле ком. Следователь показался мне довольно вежливым во время допроса и телефонного разговора. Хотя я робела перед новой встречей с капитаном Кузьменко, но все же думала, что мы на одной стороне — стороне справедливости. А теперь оказывалось, что у него имелся дополнительный интерес.

— Но что если он не станет меня подозревать? — пробормотала я.

— Может, и не станет. Однако ничего нельзя исключать, поэтому я иду с тобой, — ответил отец. — Пока я рядом, следователь не посмеет давить. Но и сама будь аккуратна, не говори лишнего. Обдумывай каждое слово.

— Хорошо, пап.

Я отвернулась и уставилась в окно, глядя на проносящиеся мимо здания, деревья и прохожих. Еще не поздно было повернуть назад. Извиниться и отменить встречу. Но мысль о том, как важно для Егора узнать номер дела, останавливала, не давая поддаться страху. Я на секунду закрыла глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь унять дрожь в коленях.

— Так ты не передумала?

— Нет. — Я посмотрела на отца в зеркало.

— Ты точно не ошиблась с выбором факультета? — неожиданно спросил он.

— А причем тут мой факультет?

— Могла бы прекрасно учиться на юридическом вместе с Сашей.

— Нет, пап. Мне больше нравится психология.

— Хороший юрист — это хороший психолог, — привел новый аргумент папа, остановившись на очередном светофоре. — В нашей работе необходимо уметь разбираться в людях, чтобы им помогать.

— Я понимаю… И я тоже хочу помогать людям, только по-другому.

— Хорошо, — кивнул отец. — Больше не буду настаивать. Хотя, если что, существует второе высшее.

— Мне вряд ли пригодится.

— Но ты подумай.

— Подумаю, — я перевела взгляд на дворники на лобовом стекле.

— Горжусь тобой, — вклинился в нашу с папой беседу Егор, раньше наблюдавший за ней со стороны.

Повернувшись к нему, я одними губами прошептала:

— Почему?

— Ты знаешь, чего хочешь, и не боишься это отстаивать. Моя храбрая девочка.

Я со смущенной улыбкой опустила взгляд на свои кроссовки. Все еще непривычно было слышать от Егора нежные слова и видеть в глазах тепло, даже в такую промозглую погоду согревающее каждую частичку тела и души. Благодаря ему тревожное ощущение, преследовавшее меня с самого утра, на мгновение ослабило свою хватку.

Глава 26

Спустя пятнадцать минут мы припарковались у отдела полиции. Ближе, чем в прошлый раз. Получив пропуска на входе, я и папа вновь поднялись на второй этаж здания. Егор бесшумно следовал за нами по лестнице и коридору.

Сегодня капитан Кузьменко встретил нас в белой рубашке с погонами и форменных брюках, синий пиджак висел на его стуле. Следователь жестом пригласил присесть на свободные места у стола.

Егор тем временем принялся осматривать кабинет, который ничуть не изменился с тех пор, как я была здесь в прошлый раз. Папки с делами все так же покоились на стеллажах, а портрет президента висел на стене. Только на календаре в маленькой рамке красовалась другая дата. Призрак подошел к шкафам, потом наклонился к бумагам на рабочем столе следователя, заглянул в монитор компьютера. Я не могла не наблюдать за ним боковым зрением, и, наверное, со стороны мой бегающий взгляд выглядел странно.

— Анна Викторовна, вы сказали мне по телефону, что хотели бы дополнить свои показания, — капитан Кузьменко пристально посмотрел на меня.

— Да, — выдавила я, почувствовав,