Латинист - Марк Принс
До дому Крис доехал в самом начале второго. Сложил вещи в кожаную сумку — дорогой подарок от Дианы — так, чтобы одежды хватило на четыре дня, добавил всякие бумажки, которыми долго пренебрегал, — в основном заявки на дипломные работы, которые должен был подписать, чтобы на них выделили деньги. Бросил туда же бутылку своего любимого торфянистого виски. Больше ему, в принципе, ничего особо не было нужно. Ноутбук есть, зубная щетка тоже, плюс зарядники и телефон. Нужно, правда, зайти в колледж за Бейнеке, ну и нормально, кафе «Нерон» ведь совсем рядом.
Крис пошел пешком, и его вдруг страшно начало смущать то, как мало он знает про отношения Тессы с Марием. Если они нашли нечто такое, что заслуживает финансирования, заявку подавать должен обязательно он — у Тессы пока даже степени нет. Более того, работать придется совместно с Эдом Трелони. Тут Крису вдруг показалось, что, хотя он и принял решение больше не нарушать личных границ Тессы и не лазать в ее почту, вряд ли будет таким уж серьезным прегрешением, если он выяснит, что именно там случилось в Италии. Он зашел в «Дебенэм» купить оберточной бумаги. Нашлась отличная — плотная алая и бордовая, для него сероватая, с тиснеными полосками цвета жженой умбры, который он очень любил. Хотя, возможно, она предпочитает какой-то другой цвет — в каком там платье она пришла в прошлом году на бал классиков? Говорила, в зеленом. Возможно, в неоновом.
— Помочь вам? — обратилась к нему молоденькая продавщица. Волосы выкрашены в очень светлый цвет (так ему показалось), губы намазаны блеском.
— Пожалуй, да. Я частично дальтоник, а мне нужна бумага красивого, сочного зеленого цвета.
— А, — сказала она, — ну вот есть симпатичная светло-зеленая, с розовыми крапинками, они ее очень оживляют. — Кончики ее пальцев легли на серый рулон с едва заметными точками более светлого серого. — А эта чисто зеленого цвета, потемнее, почти синяя. Кажется, правильно это называется «нильский зеленый». — Кончики пальцев легли на другой серый рулон.
Крис вздохнул.
— А какая вам больше нравится? — спросил он.
— Светло-зеленая очень симпатичная. Крапинки такие веселые. Если бы мне дарили, я бы обрадовалась.
— Отлично, — сказал Крис. — Вот «нильскую» и возьму.
* * *
Крис всегда любил заворачивать подарки. У него хорошо получалось просчитать длину и конфигурацию, он мог безошибочно прикинуть, сколько отрезать, чтобы подарок аккуратно уместился, сколько добавить на загиб по углам. Он ловко орудовал ножницами, у него получались безупречно прямые линии; иногда даже не приходилось выравнивать срез по краю рулона. Видимо, в нем жили многие поколения пастухов, Эклсов, которые работали руками, состригали руно с саутдаунских овец, — а стричь их очень сложно, потому что шерстью они обрастают до самых глаз. Морды им нужно обстригать аккуратно, приловчившись. Крис завернул Бейнеке в якобы зеленую бумагу, по минимуму используя скотч — занимался он этим за своим письменным столом в Вестфалинге и закончил к четверти третьего. На этом дела у него иссякли, нервы опять начали шалить. Нужно собрать как можно больше сведений. Он решил позвонить Эду.
Тот ответил на третьем гудке.
— Крис, старина, как жизнь? — спросил он обычным своим скрипучим голосом.
— Все хорошо, Эд. Я тебя ни от чего не отрываю?
— Ни от чего особо важного, — ответил Эд.
— Вот и отлично. — Крис рассмеялся и после еще нескольких любезностей перешел к делу: — Итак, Марий.
На том конце повисла пауза — Крис не знал, как ее трактовать. — Кто? — наконец откликнулся Трелони.
— Захоронение в Остии, — пояснил Крис, пытаясь понять, специально ли его водят за нос.
— На Изола-Сакра? — уточнил Эд.
— Да.
— И который Марий тебя интересует? — спросил Эд.
— Публий Марий Сцева.
Эд снова умолк.
— Что-то я не понимаю.
Крис рассмеялся, уверившись в том, что Эд прикидывается, что, мол, ничего мы там не находили.
— Эд, я знаю, что серебряный век — не моя специализация. — Погоди-ка, на Изола-Сакра есть какой-то поэт серебряного века?
— Ну да, вернее, его останки.
— В первый раз слышу, — ответил Эд.
Крис помолчал. Кто бы подумал, что Эд так ловко умеет врать. Как натурально изобразил удивление!
— То есть на Изола-Сакра нет захоронения Публия Мария Сцевы, мужа Сульпиции? — уточнил он.
— Слушай, Крис, мне нужно посмотреть в список. Ну не помню я наизусть все имена из трех разных раскопов. А откуда у тебя такие сведения?
Крис решил сдать назад. Хотя и не исключено, что Эд все-таки хитрит.
— Может, сведения и неверные — я узнал от одной из учениц, — ответил он совершенно честно.
— Крис, я правда не понимаю, о чем ты. Но вечером спрошу у руководителя раскопок.
— Сообщишь, что тебе скажут? — попросил Крис. — Может, это все ерунда, кто-то что-то перепутал.
— Крис, я даже не знаю, что и думать. Надеюсь, разумеется, что ты прав, но меня просто бесит, что я об этом узнаю последним.
Крис, не на шутку растерявшись, тут же решил, что ему нужно хотя бы самому разобраться в том, чем Тесса занималась две последние недели. Он быстренько достал ноутбук, открыл бэкап-программу и залез в ее аккаунт. На чем свет кляня университетский вайфай, он смотрел, как черточка загрузки застревает, чуть удлиняется и застревает снова, точно заартачившаяся лошадь. В почту он попал без десяти три. Просмотрел сообщения, отыскивая адресованные Эду Трелони, ничего не нашел. В основном Тесса переписывалась с Лукрецией Пагани — он тут же выяснил в интернете, что именно она и руководит раскопками на Изола-Сакра. В списке получателей Эда Трелони не было. Второго апреля Тесса, судя по всему, летала в Копенгаген (он нашел электронный билет) и оттуда отправила Лукреции умоляющее послание — ничего пока не говорить Эдварду. Так, значит, Эдвард действительно не в курсе. В письмах упоминался некий загадочный «образец», но, увидев, что Лукреция прислала Тессе сообщение с подтверждением, что на кости видны следы хирургической пилы, а также заживления после ампутации, Крис тут же понял: речь идет о Марии.
* * *
В кафе «Нерон» Крис пришел на пять минут раньше срока, с зеленым-не-зеленым подарком под мышкой, все гадая, как это Тесса выюлила у Лукреции согласие скрыть такие важные сведения от
