Как жить богом - Михаил Востриков

Яркие, как тропические бабочки, и такие же безмозглые. Утомительно-великолепные самочки, гнусненько-божественные сосуды для сброса известных излишков жизнедеятельности наслаждающегося организма. Кошечки. Упоительно смердящие ядовитые кошечки. Двуногие роскошные машины для многократного соития.

Они, не сговариваясь и не доев едва начатое, срываются с мест и отчаянно мчатся к выходу, размахивая яркими сумочками на длинных ремешках, Только что не переходя на панический бег, не замечая и не слыша ничего вокруг себя, не видя весело-изумленных взглядов жующих сослуживцев, не слыша их шутливых вопросов и желудочно-сортирных намеков. Он и не думает их удерживать. Он знает уже все, что ему было надо. Или почти все. Скажем так, многое и достаточно. Потому, что всего не знает даже сам Аятолла. Он смотрит через улицу на приветливый дом богатого человека. Человека и властелина.

СЦЕНА 21/5

«Пойти прямо сейчас, — думает Тенгиз, — И сделать все самому. Резко. На раз-два»

Он представляет себе последовательно, как он входит, куда поворачивает, по какой лестнице поднимается, что говорит и кому.

Получившееся кино кажется ему вполне правдоподобным и даже достоверным. Прямо сейчас. Даже не одеваясь, куртку оставить здесь же в гардеробе, сказать, что скоро вернётся. Покончить с этим делом, раздавить гадину и можно еще будет успеть к пятнадцати тридцати в диспансер на Бармалеева. Он ловит взглядом Марадону и приглашает его к себе расплатиться. Воду с глубины пять тысяч метров он так и не допивает. Не осиливает. Вода как вода.

Сюжет 22. Вся драбанты в сборе

СЦЕНА 22/1

Декабрь. Всё ещё пятница.

К назначенному времени никто без опоздания не приходит. Первыми, опоздав всего на десять минут, являются: Маришка нагруженная кошелками со съестным и Костя-Вельзевул с двумя бутылками «Кристалла». В квартире никого не оказывается и поцеловавши замочную скважину они привычно располагаются на лестничной площадке у мусоропровода и выкуривают по сигаретке.

Разговаривают о предвыборных скандалах и поведении доллара. Электоральные предпочтения у них не совпадают. Маришка намеревается голосовать за Интеллигента, а Костя считает Интеллигента занудой, рохлей и треплом. Он за Генерала.

— По Скалозубу соскучился? — говорит ему Маришка в сердцах, — Он в две шеренги вас построит, а пикнете, так мигом успокоит.

— Ну и давно пора, — возражает непримиримый Костя, — И в две шереренги нас всех давно пора, и успокоить не мешало бы. Растявкались понимаешь. Моськи.

Длинный, тощий, весь из углов, локтей, рычагов и шарниров, в своем вечно-зеленом пальто до пят, он похож не столько на Вельзевула, сколько на Дуремара. Только Дуремар любит пиявок, а Костя вообще всех малых сих. Пиявок и тараканов он тоже любит и часто повторяет:

— Каждый отдельный человек умнее таракана, это верно, но каждая человеческая толпа безмерно глупее любой стаи тараканов.

СЦЕНА 22/2

Богдан и Вова

Приходит Богдан, он же «Благоносец». Он кивает Вельзевулу, прикладывается губами к теплой Маришкиной ручке, пахнущей сладко и уютно, как домашняя пастила, и прервав поток Костиных разглагольствований, на всякий случай представляет своего спутника:

— Вова. Опекуемый!

Он абсолютно не помнит с кем из дедов он своего опекуемого уже знакомил, а с кем еще нет.

Как и следует ожидать, опекуемый Вова производит на присутствующих свое обычное впечатление. Он неуклюже раскланивается и огромная серо-белого меха шапка тут же съезжает ему на глаза. Он поправляет шапку судорожным движением толстой как полено руки. Именно той руки, в которой держит пакет с бутылками, которые опасно крякают. И Костя дергается было их спасать. Но все обходится благополучно. Все напряженно улыбаются, а Маришка произносит нежнейшим из своих голосков:

— Да мы ведь знакомы уже. Вовочка, хотите жвачку?

Костя молчит и ясно, что внешность равно как и манеры опекуемого Вовы продирают его до самых печенок. Образцово-показательная жертва трисомии по двадцать первой хромосоме. И бесценный Дар под этой тошнотворной оболочкой. Вова — абсолютный диагност.

— Можешь успокоиться, — говорит Богдан глядя на Вельзевула с усмешкой, — Вова абсолютно безопасен. Он даже полезен. Вова, как у дяди Кости со здоровьем?

— Камни! — тут же откликается дядя Костя. Он не любил терять инициативы.

— Камни, а под камнями рачок⁈ — ухмыляется Богдан.

— Нет! — говорит Вова, — Ничего этого нет. Но будет грипп. Завтра.

— Вот видишь, — говорит Богдан, — А ты боялся.

— Костя! — говорит Маришка, — Значит ты сейчас бациллоноситель? Кошмар!

Она роется в обширной своей сумке и как фокусник кролика извлекает оттуда длинную марлевую повязку.

— Надень!

СЦЕНА 22/3

Квартира

Лязгает дверь лифта и появляется Тенгиз. В роскошной черной хромовой куртке. Мрачный как туча и неприветливый как таможенный инспектор. Он глядит своими тяжелыми полуприкрытыми глазами на собравшуюся компанию, смотрит на часы и говорит:

— Ну всё, всё. Пошли в дом.

И все послушно заходят в квартиру. В маленькой прихожей возникает толкотня и суета. Все мужики двигаются галантно принимать у Маришки дубленку, а опекуемый Вова снимает с себя титаническую шапку и стоит с нею посреди суеты всем мешая и не умея ничего полезного предпринять. И не успевают они все толком разоблачить себя, как звенит дверной звонок и запоздалый гость прёт косяком.

СЦЕНА 22/4

Тенгиз и Андрей

Объявляется Андрей-Страхоборец. Безукоризненно точный в движениях души и тела и вообще безукоризненный, как человек коммунистического будущего или аристократического прошлого. Он расцеловывается с Маришкой, прочим делает ручкой и тут же рассказывает свежайший анекдот про хакера и его ДНК.

Тенгиз, едва дождавшись окончания анекдота, спрашивает его:

— Встречался?

— А як же ж!

У них свои дела. Впрочем сегодня можно догадаться, какие именно.

СЮЖЕТ 22/5

Вадим и Матвей

А тут и виновник торжества прибывает. Вадим Христофоров-Кавказский, он же «Резалтинг Форс», мученик своего таланта, а с ним и «временно его сопровождающий» Матвей. Озабоченный, безобразно плохо выбритый и даже кажется сутулый более обыкновенного. Увидевши эту парочку, Богдан внутренне поджимается, но видимо только он один.

Остальные принимаются шуметь, галдеть и суетиться еще больше, хотя это у них безусловно тоже лишь реакция на ту же парочку, только другая, более истерическая.

СЦЕНА 22/6

Юра

Стоящий по всей квартире галдеж вдруг усиливается. Прибывает Юрочка-Полиграф. Румяный, рослый и толстощекий.

— Полундра! — раздаётся ему навстречу, — Ахтунг-ахтунг, ас Костомаров в воздухе! Водки ему срочно! Пока не поздно, водки, умоляю.

И уже несут из кухни стакан водки и