Клыки - Дмитрий Геннадьевич Костюкевич

Развели огонь. На берегу и склонах было полно веток — зря тащили доски. Обложили костер камнями, достали тушенку и хлеб. Зиппо выгреб из рюкзака несколько картофелин. Мелко порезали, поставили на камни кастрюльку с водой. Когда сварилась картошка, слили воду и добавили тушенки.

А потом идиллия рухнула.

Смурф вывалил половину кастрюльки на две пластиковые тарелки. Одну отдал братьям, другую оставил себе. Уселся на песок с довольной ухмылкой.

— По кругу пускайте, чтобы не погрызться, — сказал, чавкая.

В груди Мизинца кипела обида. Он уже начал вставать, но Кляп потянул его за рукав. Мизинец не сопротивлялся… Не знал, что собирается сделать. Особенно сейчас, когда у Смурфа был пистолет.

Зачерпывали, дули, передавали дальше. Хватило на два круга. Даник отдал Русе свою долю. Поддерживал его голову, кормил с ложки. Глотая, Руся кривился от боли.

Потом долго лежал с открытыми глазами.

— У нас в школе… парень пропал… — одышливо заговорил Руся, словно продолжая разговор. — Домой после уроков… не вернулся… искали два дня… из параллельного класса… я его хорошо знал… в соседнем дворе… мы тоже в спасателей играли… с другом вдоль речки… это рядом… там везде камыши… клуб моряков на корабле…

Никто не перебивал. Смурф показушно облизывал ложку.

— Мы не думали найти… но нашли… я нашел… что-то в камышах… смотрю… ноги… и ботинки знакомые… походные… бежевые… думал, умру от страха… не из-за ботинок… там что-то было… в камышах… жевало… а потом зарычало… и я побежал… через камыши… все руки порезал…

Руся мокро и отрывисто закашлялся.

— Да хорош лаять, немощь! — не выдержал Смурф.

Руся впился в него красными слезящимися глазами.

— Это ты… виноват… — просипел он.

На лице Смурфа появилось напряжение.

— Чего?

— Ты… с этим фортом… ты их разозлил…

— О чем ты, сука, мелешь?

— Сунулся к ним… и теперь они… идут… за нами…

Мизинец пялился на Русю, чувствуя нереальность происходящего. Что это — храбрость или горячка?

— Гонишь? — Смурф нарочито медленно встал, и Мизинец занервничал сильнее.

— Ты… они идут… за тобой…

«Замолчи», — мысленно взмолился Мизинец.

Смурф разминал костяшки пальцев. Братья стояли рядом, послушные, как руки.

— Смурф, давай мы его отмудохаем? — предложил брат-один.

Руся снова закашлялся.

— Мудаки… они вас съедят… и успокоятся… мудаки…

— Мудаки? — искренне удивился Смурф.

— Да бредит он, — попытался успокоить его Мизинец.

— Заткнись! — Верхняя губа Смурфа приподнялась с правой стороны, обнажив некрасивые зубы. — Серьезно? Патлатый ушлепок назвал меня мудаком?

— Давай мы его побреем? — предложил брат-два.

— Только скажи, — поддакнул брат-один. — Со скальпом срежем.

На лице Смурфа играла жестокая, вызывающая улыбка. «Почему у него не растет борода? — подумал Мизинец не к месту. — Борода и волосы?»

— Есть идея получше! — сказал Смурф. — Мразь ведь дело базарит. Эта хрень… ну, из Стены… она ведь затихарилась. Я два дня отчима не видел, после того как он бомжару схарчил.

— У него было имя, — сказал Даник. — Егор.

— Тебя кто спрашивал, метр с кепкой? — Смурф достал пистолет и махнул стволом в сторону Даника. — Сядь!

Даник сел.

— Блин, с мысли, сука, сбил… А, вспомнил! — Смурф победно вскинул руки; взгляд Мизинца прилип к пистолету. Смурф прищурился: удумал что-то еще. — Только мне нужна помощь. Так будет круче. Ну, задрот, спроси: «Что нам делать?»

Оз смотрел на него большими испуганными глазами и молчал.

— Оглох? Ну! Спроси: «Что нам делать?» — Верхняя половина лица Смурфа будто застыла, он подвигал челюстью и сказал так, словно соскабливал слова с зубов и нёба: — Спроси: «Что нам делать?» — И когда Оз не ответил, закричал: — Спроси! Что! Нам!..

— Что нам делать? — промямлил Оз.

— Не слышу!

— Что нам делать?

— Давай, задрот, пожалобней!

— Что нам делать?

Смурф заржал. Братья подхватили.

— А я вам скажу! Папа Смурф скажет! — Он повернулся к братьям и показал пистолетом на Русю. — Скормите его урагану!

5

Братья подскочили к Русе, но странный приказ сбил их с толку.

— Урагану? Нам его…

— Уделать его?

— Убить?

Смурф смотрел на них с вызовом. Уголки губ опустились.

— А что, слабо́?

— Не слабо́, — сказал брат-два и глянул на старшего.

— Нам не впервой, — кивнул тот, — мы таксиста почикали.

— Вот так новость, — повеселел Смурф.

— Лавэ было жалко, — затараторил брат-два, — и старший его по шее — чик.

— А младший добавил.

— Насмерть? — спросил Смурф.

Братья расстроились.

— Не-а. Выжил.

— И сколько отмотали?

— Ноль! Не нашли! — снова оживился брат-один. — Только фотороботов насмотрелись по городу!

— Обезьян каких-то понарисовывали! — сказал брат-два.

— Ну так, — сказал Смурф, — дело нарисовали.

Он опустил взгляд на дергающегося в кашле Русю и нахмурился, будто потерял нить.

Даник стоял над Русей, сжимая и разжимая кулаки.

— Не трогай его, — не пытаясь сохранить достоинство, попросил Мизинец Смурфа, — пожалуйста.

Смурф моргнул. Почесал шею пистолетом.

— Немощный пойдет сам. Последним. Кто будет помогать — пальну в живот.

* * *

Снова в пути.

Мизинца знобило от беспомощности. Для злости не хватало чего-то потерянного, позорно забытого; не хватало гордости.

Смурф и братья Ежевикины шли впереди. Смурф часто оборачивался. Обрюзгшее лицо, напряженные мускулы у рта. Цеплял взглядом Мизинца, скалился, затем смотрел туда, где ковылял Руся.

Руся был похож на марионетку, которой управлял засыпающий кукловод. Шел ломаным шагом, замирал, раскачиваясь, слепо всматриваясь перед собой, снова шел, падал, поднимался. Расстояние между ним и группой увеличивалось. Каждый раз, когда Руся падал, Мизинец думал, что тот не поднимется. Глубоко внутри себя (не так уж и глубоко) хотел этого… чтобы очередная возвышенность скрыла парня.

Чтобы все закончилось.

Первым не выдержал Даник. Развернулся и пошел к Русе.

Смурф нагнал его на полпути. Выключил предохранитель, взвел курок, прицелился.

— Уверен? — спросил он.

Даник молча смотрел на него.

Смурф направил пистолет на Русю. Парень медленно переставлял ноги, свесив голову на грудь.

— Можно и так решить, — сказал Смурф. — Ну?

Мизинец понял, что Даник плачет. Плечи парня дрожали. Затем Даник последний раз посмотрел на Русю, развернулся и пошел туда, куда хотел Смурф. По круглому лицу текли слезы. Даник ни на кого не смотрел. И ни разу не обернулся.

Не видел, как коричневое облако забрало Русю.

* * *

Это случилось часом позже.

Руся превратился в черную точку. Мизинец часто останавливался и смотрел в бинокль. Не мог не смотреть: это было похоже на зависимость.

Карлики появились из-за холма и стали быстро нагонять Русю. Их по-прежнему было четверо. Они бежали, как… паралимпийцы на гибких протезах.

Руся тоже побежал. Помчался так, словно сдавал норматив. Страх активировал внутренние резервы. Страх был топливом, которое впрыскивают на ходу во впуск двигателя,