Сила слабых - Самат Айдосович Сейтимбетов
Чьей задачей, в общем-то, и не была дипломатия, но все же.
— И даже этот разговор лишний, - безжалостно добавил Лошадкин. - Вы должны были бы добиваться его, умолять на коленях, плакать, чтобы вас выслушали, а не принимать снисходительно попытки образумить вас. Что, вы хмуритесь? Вам это неприятно? Так вас никто не держит, идите! Деритесь и не плачьте потом!
— Разве вас не прислали решать проблему? - не выдержал Дегор.
— Я ее и решаю, - ухмыльнулся Лошадкин. - Нет вас в союзе, нет проблемы. Деритесь сколько влезет, никаких сдерживающих факторов. За святынями мы присмотрим, не дадим разрушить, авось лет за сто и выкупите. В общем-то все просто, проблема уже решена.
Хотя и летел он сюда с другим настроем, на попытки дипломатии. Но как говорить с теми, кто не хочет слушать? Только по старинному рецепту, вначале побить как следует, потом повторить разговор. Не поэтому ли в галактике так процветал культ силы, пробежала мысль, что живые в массе своей не хотели слушать друг друга? Не хотели и не собирались, пока не получали оплеух и только потом начинали умнеть.
— Да, дипломатия Земли обычно мягче, так и живые готовы слушать, а в галактике принят другой подход. Никто там сопли не утирает, вас уже давно бы отшлепали и поставили в угол, а потом еще и заставили бы возмещать все расходы на ваше же усмирение.
Лошадкин ощутил, что повторяется, уговаривает, выступает в роли "утирателя соплей", грубо говоря. Нет, его не тянуло топить все в крови, но и давить на местных тоже следовало иначе. Поэтому он оборвал сам себя и махнул рукой, мол, разбирайтесь сами, отдал команду своим живым собираться. Бесполезно было осматривать испорченную гору, визит этих двоих сорвал прежние планы.
— Мы, - Дегор и Градарк обменялись быстрыми, злобными взглядами, но произнесли вместе "мы", - прибыли сюда поговорить.
— Хорошо, - кивнул Лошадкин, подавляя желание скрестить руки на груди, - давайте поговорим.
Глава 43
— Мы можем поговорить по отдельности, - добавил он, - если вы сможете договориться, кто будет первый.
Новые злобные взгляды, но молча.
— Вот видите, вы не можете договориться, - вздохнул Лошадкин, - а это первый шаг к миру. Значит, будет бойня, значит, придется рекомендовать, чтобы вас вышвырнули из союза, и дальше известно что.
— Такого еще никогда не было, - осторожно заметил Дегор.
Прозвучало это угрожающе, разве что над Лошадкиным зависать и давить ростом не стал.
— Всегда что-то случается в первый раз, - безмятежно отозвался Лошадкин. – Союз систем еще молод, те, кто в него вступал, еще не получили шанса проявить себя, но теперь вот у вас есть шанс создать прецедент. Все равно рано или поздно кто-то да вышел бы, почему и не вы? Зато сможете гордо заявлять, что не прогнулись под давлением, остались независимы.
Тут ему пришла в голову новая мысль.
— Будете обвинять Землю и союз во всех бедах, мол, не помогли, не поддержали, не утерли сопли, вот они злейшие враги, ненавидьте их, а не нас, таких хороших! Очень пригодится, когда будете сидеть в изоляции.
— Нас не запугать! – воскликнул Градарк.
— Вот видите, опять доброту путают со слабостью. Вас предупреждают о последствиях, предлагают одуматься, раз уж вы вроде как разумные…
— Вроде как?
— А что, уже послушались предупреждений? И мы возвращаемся на исходную, слушать вы не собираетесь, так как в вас кипит и бурлит всякое. Вроде прилетели поговорить, подстроили все, чтобы появиться внезапно, а разговора-то и нет, потому что вы не готовы. А если уж вы не готовы, то, что говорить об обычных живых? Скоро они там схватят оружие и камни, и побегут бить соседей, чтобы успеть, пока злая Земля все не отобрала?
Лошадкин все же скрестил руки на груди.
— Нет, вижу, что вы не готовы. Продолжайте ссориться.
Сигнал, и мобильные пехотинцы подхватили его, понесли обратно к транспорту. Дегор и Градарк кричали что-то вслед, но Лошадкин уже не слушал. Не хватило дипломатического терпения, мог бы сказать кто-то и был бы абсолютно прав. С другой стороны, никакого смирения и готовности к переговорам он не наблюдал, скорее наоборот, попытки давить, вызывающее поведение, обвинения в ответ на его давление.
Словно до сих пор не понимали, что происходит.
Словно… им отключили разум?
— Надо было поговорить с ними, - опять влез Огар.
— Вот тебе задание, пойди и поговори со зваздианцами, - указал ему Лошадкин. – С рядовыми, молодыми, старыми, неважно. Объясняй, что происходит, найдешь кого-то из вождей, готового не просто общаться, но и осознающего, что они могут потерять все, сразу сообщай. Поговорим. С этими бесполезно.
Огар и Морданна отделились, устремились в сторону Ацады. Лошадкин молчал, угрюмо обдумывая случившееся и собственную готовность перегибать палку. Манопа вроде не заметила никаких посторонних воздействий, но что, если диверсия все еще продолжалась?
С воздействием уже на прилетевших дипломатов и иже с ними?
Паранойя? Возможно. Могла диверсия продолжаться, с разжиганием ненависти уже в людях? Могла. Зачем? Неважно. Не гадать о целях, а предположить, что такое возможно. Никаких следов не заметили, стало быть, что? Что-то из арсенала Сильных или их сателлитов. Земная миссия? Ведь они пытались примирить тут всех.
Пытались? Пытались.
— Стойте! – скомандовал Лошадкин.
Они были на полпути от святыни к зданиям миссии, Ацада оставалась в сторонке.
— Мне надо подумать в тишине, - заявил он.
Выпрыгнул на склон очередной горы, мобильные пехотинцы разлетелись вокруг, шугая мелких зверьков и птиц. Такая же гора, как та «святыня», деревья, плоды, вроде бы все в порядке, сбились мысли Лошадкина. В то же время манопа указала, что растительность тут уже демонстрировала первые следы увядания.
— Аупо, - пробормотал под нос Лошадкин.
Еще Ысынгун мог бы, но эти предпочитали действовать открыто. Паранойя опять выпрыгнула вперед, с предположениями, что биотехи – это не только Аупо и их сателлиты, и кто-то мог нарочито подставлять их, отводя от себя подозрения. При этом маскируясь так, чтобы вообще не оставалось следов
