Сердце Андромеды, или Чёрный Цветок. Книга первая - Андрей Кров
Рэм мельком взглянул туда, где пять минут назад матка-королева уплетала завтрак, особенно разнообразный в это страшное утро. Взрывчатка и лазерная винтовки сделали своё дело. Рэм увидел вспоротый живот с сизыми внутренностями и толстую ляжку, дёргающуюся в конвульсиях.
— Скорее! Скорее! — звал Циклоп. Лишь на секунду он отпустил трос подъёмника, как тот метнулся вверх. Будто в замедленной съёмке Рэм и Болтун с ужасом наблюдали, как у них на глазах исчезает единственный путь к спасению — КС-12 набирал высоту.
— Назад! Назад, Обулк! — возмущение гриза было таким всеобъемлющим, таким оглушительным, что даже дикари на секунду прекратили атаковать. Никогда прежде Рэм не видел Циклопа в таком бешенстве. Но уже в следующую минуту, взяв себя в руки, словно произошедшее не имело никакого значения, лучший пилот Бериана стал раздавать оружие: Рэму — пистолет, Болтуну — гранату. — Больше ничего нет! Держитесь, ребята!
— О всемогущий Тобу! Не дай бесславно сгинуть моему хозяину и всем нам, когда спасение так близко! — Болтун тут же преобразился — глаза засверкали, щёки запылали, хохолок распушился по-боевому — и вскинул над головой гранату, так что никто не сомневался, что туг не струсит и сделает всё, как должно.
Винтовка Циклопа замолчала, новая шеренга дикарей ещё не сменила выбывшую, как в этот короткий миг передышки перед друзьями медленно опустился трос.
— Обулк! Обулк! Да что там у тебя творится!
Болтун зубами вцепился в подъёмник, выпучил глаза и принялся дубасить ногой Рэма. Но подгонять хозяина было бессмысленно: он понимал цену каждой секунды и всё равно предложил Циклопу с Болтуном подняться первыми. Гриз замотал головой, отказываясь, и снова открыл стрельбу. Рэм и туг поднялись на борт. Через минуту подъёмник вернулся за Циклопом.
Оказавшись на борту, тот грузно повалился на палубу: из шерсти торчали три стрелы и древко копья, застрявшее в правой лодыжке. Болтун сперва осмотрел хозяина. Только убедившись, что с ним всё в порядке, занялся Циклопом.
КС-12 летел над лесом, немилосердное хардовское солнце пылало обжигающим огнём. Но Рэм не чувствовал жары, сидел, привалившись к фальшборту, и размышлял о том, что люди на Земле редко задумываются для чего они живут, считая такие вопросы предметом отвлечённой философии. И только в старости начинают по-другому смотреть на мир и сожалеть о каких-то утраченных возможностях, успокаиваясь тем, что таков удел большинства. Его новые друзья с первых дней жизни ищут и находят свой путь, своё предназначение. Наверное, скептик скажет, что собака тоже знает своё предназначение — служить своему хозяину и любить его, но она не человек. Может, поэтому люди заводят домашних животных: им не хватает любви и понимания среди себе подобных. Рэму захотелось сказать своим друзьям что-нибудь ободряющее, поблагодарить их. Он повернул голову и увидел Обулка, который уже несколько минут топтался возле кабины, не решаясь заговорить. Природа идеально приспособила кумиди к работе под землёй, лишив других способностей. В критическую минуту Обулк перепутал кнопки управления вездеходом и теперь страдал, не зная, как оправдаться. Его невнятное бормотание разобрал один Болтун и тотчас разразился бранью. Глаза кумиди потухли и скрылись в складках кожи, а сам он превратился в неподвижный сталагмит. Ни Циклоп, ни Рэм не спешили заступаться за него. Даже если бы Болтун пустил в ход кулаки, они бы не сдвинулись с места — настолько были обессилены. Но когда туг замолчал, возмущённо раздувая крылья носа, Рэм прошелестел одними губами:
— Мы бросили Мотса.
Болтун громко икнул, круглые щёки покрыли зеленоватые пятна, бедняга испугался, как бы Рэм не отдал приказ повернуть обратно — столько горечи было в его голосе. Неужто хозяин это сделает?
Выручил Циклоп.
— Нет, — промычал он утробно. — Мы никого не бросили. Я видел, как женщина-великан выплюнула его голову. А потом всадил ей в брюхо заряд плазмы.
— Бедный Мотс. Ему не повезло, — сказал Болтун со скрытым облегчением, и его слова прозвучали как «аминь».
Две следующие ночи КС-12 мчался на предельной скорости вдоль русла реки, а с восходом солнца набирал высоту и глушил моторы. Команда ложилась спать, вахтенные менялись через каждые три часа. Циклоп включал защитное поле, рискуя посадить аккумуляторы, но воспоминания о встрече с обитателями леса были слишком свежи.
Прошло ещё двое суток, река повернула на тридцать градусов влево от хардовского меридиана, лес поредел, и местность вспучилась холмами. Рассвет четвёртого дня сопровождался ослепительной вспышкой света. Болтун сощурился и стал похож на узкоглазого азиата. КС-12 остановился в километре от полупрозрачной стены, исчезающей в облаках: это её поверхность отражала свет.
— Вот он, защитный экран, — сказал Циклоп с нескрываемым восхищением. — Высота — пять тысяч блимов. Его не пересечь ни по земле, ни по воздуху. Этот Хон — башковитый малый, всё продумал до мелочей.
— Но где-то он должен был просчитаться, — задумчиво произнёс Рэм.
Часть V. Штурм. 1
Следующие две недели каждый занимался своим делом. Обулк, получив возможность доказать, что без него путешествие за сотни километров не имело смысла, приступил к работе, для которой был создан природой. Рэм инструктировал его и рисовал планы тоннелей, уже прорытых и тех, что ещё предстояло прорыть.
Циклоп с утра до ночи возился с вездеходом. Болтун всерьёз опасался, что гриз любопытства ради разберёт КС-12 до винтика, а обратно, чего доброго, не соберёт. Хотя представить такое было трудно.
Болтун мучился от безделья. Каждое
