Космический инженер - Виктор Берс
Низкий, хриплый голос певца лился из наушников, рассказывая историю предательства и мести:
"Твилечка в шелках, с румянцем на щеках,Шептала мне у трона: 'Великий, не грусти...'Но вместо сердца прах, предательство в очах,Работаешь на Джедду, ну так теперь плати."
Мелодия была одновременно печальной и зловещей, с характерными для хаттского шансона переливами, имитирующими речь самих хаттов. Алекс не понимал половины сленговых выражений, кто такой Джедду, но атмосфера композиции передавала настроение лучше любых слов — безнадежность, жестокость и фатализм криминального мира.
"Лишь хруст костей на глубине напоминает о ее предательстве,Деньги — прах, а судьба предателей — на устах,Запомните, все: Хатт не прощает измену!"
Он миновал ряд заброшенных складов, их массивные ворота были заварены или заколочены металлическими листами. Граффити на стенах рассказывали истории тех, кто находил здесь временное убежище — беглецы с долгами, дезертиры, мелкие преступники. Большинство надписей были на основном галактическом, но встречались и экзотические — дуросские иероглифы, твилекские руны, даже несколько фраз на древнем ситском.
Воздух здесь был тяжелым от запахов — химических реагентов из заброшенных лабораторий, металлической пыли и того особого аромата запустения, который появляется в местах, покинутых разумной жизнью. Иногда ветер приносил более свежие запахи — дым от костров бездомных, ароматы дешевой еды из подпольных кафе в нижних уровнях, озон от проходящих высоко над головой спидеров.
"Я дарил тебе специи, нефрит, кораллы,А ты продала меня за какое-то пудуТеперь на дне пещеры куда ты упала, Кричишь, "Я больше не буду!"
Песня достигла своего мрачного пика. Ему было жалко Твилечку, которые скормили ранкору. Он как раз проходил мимо особенно зловещего здания — бывшей биохимической лаборатории, на стенах которой до сих пор висели предупреждения о радиационной опасности. Окна здания были не просто заколочены, а замурованы специальным изолирующим составом, а вокруг периметра тянулась полоса мертвой земли, где не росло даже самых неприхотливых сорняков.
Звук его шагов менялся в зависимости от поверхности — глухо отдавался от треснувшего асфальта, звонко стучал по металлическим решеткам водостоков, шуршал по разбросанному мусору и опавшим листьям с редких деревьев, которые умудрялись выживать в этой промышленной пустыне. Иногда он слышал другие звуки — скрежет металла на ветру, далекий лай одичавших собак, шорох мелких грызунов в развалинах.
Этот участок промышленного района был заброшен уже лет десять — с тех пор, как корпорация "Коррелл Индастриз" перенесла производство на новые заводы ближе к космопорту. Официально здания были опечатаны в ожидании сноса, но на практике городские власти просто забыли о них. Слишком много других проблем, слишком мало бюджета, слишком дорого обходилась утилизация промышленных отходов.
"Детка, ты думала — ты умней Каджидиков?Но даже черви на Нар Шаддаа знают —Предатель не в рай летит, а в яму с Ранкорами"
Голос в наушниках стал почти шепотом, имитируя характерную речь хаттов — медленную, угрожающую, полную скрытых смыслов. Алекс невольно поежился, представив себе массивную фигуру криминального авторитета, выносящего смертный приговор. Нет. Подобное он не будет слушать. Ему хотелось спасти бедную инопланетянку.
Наконец он достиг своей цели — комплекса исследовательских лабораторий "КорТех", который когда-то был гордостью кореллианской науки. Здания из серого транспаластила поднимались на сорок этажей в высоту, их фасады украшали выцветшие логотипы и мотивационные лозунги времен расцвета корпорации. "Наука — двигатель прогресса", "Технологии для лучшего будущего", "КорТех — ваш путь к звездам".
Теперь эти слова выглядели горькой иронией. Разбитые окна зияли как пустые глазницы, а в некоторых проемах болтались на ветру остатки штор и жалюзи. На первых этажах кто-то нарисовал огромные граффити — стилизованные черепа, символы различных преступных группировок, непристойные картинки и философские размышления на тему бренности бытия.
Алекс выключил музыку и снял наушники, прислушиваясь к звукам заброшенного комплекса. Ветер завывал в пустых коридорах, создавая жуткую какофонию тонов — от низкого гула до высокого свиста. Где-то наверху хлопала незакрепленная дверь, а из глубины здания доносились странные скрипы и стуки — то ли оседающие конструкции, то ли обитатели, которые нашли здесь убежище.
Идеальное место для того, что задумал Алекс.
Он включил портативный фонарь и протиснулся через щель в заграждении. Металлическая решетка была аккуратно разрезана — видимо, кто-то из местных жителей уже проложил здесь тропу. Коридоры старой лаборатории встретили его эхом шагов и запахом застоявшегося воздуха, смешанного с ароматами плесени, химических реагентов и того особого запаха, который появляется в местах, где долго не было людей.
Стены из серого транспаластила покрывала тонкая пленка пыли, а кое-где виднелись темные пятна — следы протечек или химических реакций. Потолочные светильники давно потускнели, их пластиковые плафоны треснули или вовсе отсутствовали, обнажая мертвые излучатели. Голографические указатели, которые когда-то помогали сотрудникам ориентироваться в лабиринте коридоров, теперь представляли собой темные прямоугольники на стенах.
Алекс медленно продвигался вглубь комплекса, изучая таблички на дверях. "Отдел квантовой физики", "Лаборатория материаловедения", "Центр кристаллографических исследований", "Отдел экспериментальной энергетики". Названия будили воображение — здесь когда-то работали лучшие ученые Кореллии, создавали технологии, которые могли изменить галактику.
— Лаборатория материаловедения, — прочитал Алекс надпись над одной из дверей. — Звучит многообещающе.
Дверь была заперта, но замок оказался старой электронной моделью, которую Алекс легко взломал с помощью самодельного декодера. Механизм щелкнул, и массивная створка медленно отъехала в сторону, выпуская облако пыльного воздуха.
Помещение оказалось просторным — метров тридцать в длину и двадцать в ширину, с высокими потолками и большими окнами, выходящими на воздушные коридоры. Вдоль стен тянулись ряды заброшенных верстаков из черного металла, их поверхности были покрыты слоем пыли, но под ней угадывались качественные материалы. Встроенные в столы мониторы потемнели, а выдвижные ящики для инструментов были пусты — все ценное, что можно было вынести в руках, давно растащили мародеры.
В центре помещения стояли остатки сложного оборудования — спектральные анализаторы, электронные микроскопы, установки для выращивания кристаллов. Большинство приборов были демонтированы — сняты самые дорогие компоненты, но основные корпуса и каркасы
