Изморозь в душе - Тата Шах

Как я попала в такую ситуацию? Опять под новый год. Это отдельная история.

Глава 1 Морозные узоры

Девочка с утра рисовала узоры на окне. Вчера она и вместе с ней я не сдержалась, выпустив на соседского задиру морозный вал. А отец не защитил. Наказал. Запер в комнате, велев подумать над своим поведением. Лишь мама пришла украдкой, втайне от отца.

— Милая. Я все понимаю. Почему ты мне не рассказала, как плохо с тобой поступают? Сегодня я ничего не могу поделать. Но завтра в преддверии Нового года он смягчиться, поверь.

Поцеловала в щечки, погладила по голове и ушла, оставив ужин.

Мы с девочкой знали, что нарушили запрет. Когда мороз стал неотъемлемой ее частью, мама велела никогда его не использовать. Никому и никогда не рассказывать о даре. Даже отцу запретила говорить. Уже в пять лет она понимала у нее не только дар древних, но и дар таинственной расы иуритан. Она и не рассказывала. Понимала, что иначе заберут в страшную школу одаренных. Мама занималась обучением дочери тайно. И вот теперь отец наказал.

Сегодня я бежала на очередное обследование, опаздывая. Эти сны на грани яви перед утренним пробуждением, стали меня посещать месяц назад. Мне тридцать лет. У меня должна быть вся жизнь впереди, а мне поставили неутешительный диагноз. Вирус, поразивший всю планету, добрался до меня. Сколько мне отмерено. Даст мне надежду врач сегодня? Психолог говорит, что эти сны борьба моего подсознания, отвергающего действительность.

Очередной поход к врачу отнял последнюю надежду. Мне было сказано. Жить на всю катушку последние пару месяцев. Решение предупреждать ли родных оставил на мое усмотрение. Было бы кого предупреждать. Я уже давно живу своей жизнью, никого не беспокоя. У моих родных свои проблемы. Два младших брата — проказника собираются поступать в институт. Я их люблю и балую вместе с мамой. Но отцу мы давно стали не нужны. Потому и растут пацаны оторвами. Мама не может с ними управиться. Только ее нового мужа и уважают. Дядя Сережа достойный мужчина. Я не препятствовала их союзу. Но как-то так получилось, что стала лишней.

Заходя в специально оборудованную клинику, отведенную под лечение таких больных, как я, представляла, что у меня имеется шанс на выживание. Почему-то именно сейчас жить очень хотелось. Я же даже не завела семью, не познала прелести материнства. Но результаты анализов были неутешительны.

Добралась до дома в растрепанных чувствах. Пока не было планов о том, как я проведу свои последние дни. Если бы только нашли лекарство. Но тогда когда будет прорыв в медицине, мне уже будет все равно. Интересно, есть жизнь после жизни? Отстраненно подумала, что надо сходить к юристу и написать завещание на мою однушку. Я ее заработала сама. Имею право оставить своим братьям.

Прилегла на диван, подобрав ноги. Сейчас полежу, отдохну и потом подумаю обо всем. Провалилась в свой странный сон почти сразу. Там моя девочка стояла посреди гостиной в окружении родителей и незнакомцев. Сегодня я смотрела на все со стороны, как будто кто-то специально для меня отмотал киноленту событий назад.

Она задала душераздирающий вопрос. Даже я вздрогнула.

— Мамочка, ты меня больше не любишь?

Красивая ухоженная женщина со светлыми волосами, уложенными аккуратными локонами, стояла поодаль. Было видно, что ее не подпускают к дочери. Потому она ответила дольно громко.

— Что ты милая. Очень люблю. Будь хорошей девочкой и слушайся учителей. Ты у меня одаренная и тебя пригласили обучаться в элитной школе. Я же правильно говорю майор?

— Милара. Тебя ждет грандиозное будущее, — ответил высокий мужчина в военной форме.

— Но я хочу с мамочкой. Завтра дед мороз принесет подарки. А меня нет.

Женщина метнулась к елке. Достала яркий пакет. И, несмотря на то, что ее уже давно потеснили от дочери, дала ей в руки любовно приготовленный подарок, задержав на мгновение свои ладони на ее ручках.

— Вот, он позаботился о тебе заранее.

Два других мужчины, в такой же необычной для меня, военной форме оторвали девочку от матери и повели из дома. Женщина приложила руки к лицу, сдерживая подступившие рыдания.

— Не забывай меня, милая. Помни, что когда-то у тебя была любящая мать.

Милара, как будто услышав ее шепот, обернулась в последний раз и зашептала одними губами: «Я люблю тебя!». Затем ее хрупкая фигурка скрылась в черном нутре аэромобиля.

Женщина закрыла дверь, окончательно отрезая прошлое. Взглянула в холодные глаза, когда-то любимого мужчины.

— За что ты так с нами? Я тебе стала настолько ненавистна, что избавился от моего ребенка?

Мужчина, одетый в презентабельный костюм, непозволительно дорогой для этих мест, вскинул на нее изучающий взгляд.

— Глупая. Она опасна. Ей требуется специальная программа обучения. Когда-нибудь она поймет и будет благодарна нам. Наследие предков проявилось не вовремя. На совете директоров мы должны быть обязательно с ребенком. Но не переживай через пару часов привезут наследника. Ты-то не побеспокоилась родить пацана.

Нет, она не допустит, чтобы у ее дочери еще и отобрали право наследования. И как могла она быть так слепа? Холодность и расчетливость перепутала с заботой. Она тряхнула своей косой и на глазах мужа ее волосы от кончиков стали покрываться серебром, у макушки покрываясь насыщенным цветом ультрамарина.

- Ты думаешь, россказни о том, что там делают с детьми пустая выдумка? Или веришь в то, что ее дар проснулся спонтанно? Ответь мне, насколько ты любишь меня?

Тот удивленно смотрел на преобразование женщины. Начал отступать.

— Значит, любишь не так сильно.

Она через мгновение оказалась возле него. Подхватила легко за шею, приподняв над полом.

— Скажи. Как зовут ребенка и его мать?

Тот покачал головой то ли пытаясь освободиться, то ли стремясь ответить, что не скажет о своем сыне ничего. Но для Рауши это не было препятствием. Ее, загоревшиеся синевой, глаза легко проникли в мозг мужа. Она увидела достаточно. И то, кто его сын, и кто его мать. Брезгливо стряхнула увиденные картинки.

— А ты оказывается еще и садист? — провела по его скуле рукой, — я благодарю тебя за то, что не стал привносить эти разнообразия в нашу с тобой жизнь. Но прости, кажется, счастливо и долго не про нас, — она сжала сильнее его горло, — одно могу пообещать. О твоем сыне я позабочусь.

Его сердце перестало биться. Рауша отошла от него на шаг назад, наблюдая результат своих действий. Неожиданный поворот в ее судьбе, казалось, совсем не волновал.