На золотом крыльце — 2 - Евгений Адгурович Капба
Я с ней и в катер этот сел, оказывается! А похититель-то и вправду — дилетант! Не обыскал, не проверил… На что рассчитывал? Что я как баран на заклание буду тихо и спокойно ехать с ним куда ему надо? Настолько рассчитывал на свои иллюзии?
— Прием, князь, Титов на связи, — откликнулся я. — Напомните, какой расы был налетчик, у которого я автомат из рук по пути в Пеллу выбил?
— Кхазад, — откликнулся князь. — И никакой не автомат, а гранату. Миха, ты живой? Что происходит? Голицын вышел на связь и сказал, что я тебя забрал!
— Забрал меня какой-то азиат на катере-амфибии, но я катер сломал, и самому ему по башке огнетушителем настучал. Теперь медленно погружаюсь в болото вместе с судном, азиатом и огнетушителем, где-то в районе берёзовый рощи километрах в трех от форпоста.
— Приоритет — остаться в живых, Титов, понял? Бросай все, лезь на дерево. Пусть тонет к чертовой матери! — приказным тоном выдал Барбашин.
— Не потонет! — заверил я, посматривая в окно. — Транспортное средство застряло меж двух березок, никуда не денется. За мной эвакуация приедет?
— Я приеду, Титов. И теперь это точно я буду, даже не сомневайся, — заверил меня куратор.
— А я проверю…
— Пятнадцать минут! — сказал он. — И связь не выключай, говори что-нибудь, чтобы мы слышали твой голос постоянно. Тут девушка сидит — очень серьезный специалист, если ты прекратишь трепаться — она князю Воронцову сообщит и он за тобой за шесть секунд явится. Но лучше бы нам его не тревожить, конечно.
Про Воронцова-старшего ходили легенды — он был телепортатор наивысшего класса, говорят, как-то перенесся в брюхо гигантского хтонического чудища и выпотрошил его изнутри, а в другой раз чуть ли не целый экспедиционный корпус на Балканах в тыл противнику перебросил. В общем — легендарная личность! Ну их, легендарных, пусть своими легендарными делами занимаются, а я тут сам как-нибудь…
— Михаил Титов? — раздался девичий голос. — У меня приказ — поддерживать с вами связь до прибытия капитана Барбашина к вам на встречу.
— Замечательно, девушка, очень рад вас слышать. А как вас зовут?
— Позывной «Волга», — откликнулась связистка.
— А у меня нет позывного, — посетовал я. — Всё «Миха» да «Миха», представьте? А давайте я вам буду рассказывать, что тут у меня вокруг происходит — так и время быстрее пройдет? Просто смешных анекдотов я не знаю, о чем с незнакомой девушкой говорить — не представляю…
— Рассказывайте, Миха, — мне показалось, «Волга» на той стороне улыбнулась.
Я огляделся и принялся чесать языком:
— Тут у меня лежит мужик восточного вида в черном бронескафе, я его огнетушителем по башке огрел. Мужика, не бронескаф. А еще сумка стоит, с ручками, и я сейчас в нее буду заглядывать. Не переживайте, я осторожно, вылезу из кабины и телекинезом пошевелю. И защитную сферу поставлю, меня товарищи из гарнизона научили… — пока я выполнял это свое обещание и вылезал из кабины, продолжал трепаться: — Я вот все думаю, а почему у нас на этой хтонической практике все не как у людей было? Никаких занятий по стрелковой и медицинской подготовке, никакой маршировки и чистки снаряжения… Я в армии не служил, не очень представляю себе как это происходит, но думаю, что за шкирки в воду столкнуть и заставить барахтаться — не самый лучший способ вырастить отличных воинов…
— Миха, вы путаете небо со звездами, отраженными в поверхности пруда, — неожиданно образно высказалась Волга. Наверное, цитировала кого-то. — Из вас не воинов готовят, а магов. Вы до сих пор удивляетесь их методам? «Котенка в омут за шкирку» — самый любимый из всех!
— А… — я даже заткнулся на время от глубины этой мысли, и как раз расстегнул ту самую сумку. — А я как-то в таком ключе и не думал. Я просто действовал изо дня в день исходя из ситуации и всё, время от времени думая, что могли бы подготовить нас и получше… Вообще — хоть как-то. Но если снова дело в магии — то у нас парочка ребят…
— … а вот об этом, Миха, лучше никому не говорить. Ваша практика получилась очень эффективной — по любым меркам. Голицын знает что делает, о нем в этом плане легенды ходят, даже не понимаю как он упустил момент с твоим похищением! — вовремя остановила меня связистка. — Что ты там делаешь?
— Достаю макарончики быстрого приготовления. У него там сухпай в сумке был, представляешь? Ща-а-ас распакую попробую! — телекинезом я достал упаковку с иероглифами из кабины, проверил на яд жабьим камнем, вскрыл и уставился на белые, прозрачные макаронины. — Знаешь, наши бич-пакеты гораздо аппетитнее выглядят. Тут паутинки какие-то…
Откусив кусочек, я пожевал и выплюнул:
— И на вкус как рисовая бумага. Только не спрашивай, где я пробовал рисовую бумагу!
— Фунчоза! — сказала Волга. — Это у японцев такие макароны из крахмала бобов мунг. Их со всякими соусами едят, а так они пресные. Ты что — правда там есть собрался?
— Ну да, да! Мы конечно неплохо посидели, но пока время есть — почему бы и и нет? — рассудил я. — А что — правда японские? Они чем-то отличаются?
— Конечно! У корейцев — чан рамен, у ханьцев — фэньсы, яуминь, нгауюкминь, дунфань… — начала Волга. — У чжурчжэней тоже много разновидностей!
— О-о-о, то есть по лапше можно национальность определить? — встрепенулся я.
— Да! То есть — нет! Я например чан рамен люблю, но я же не кореянка! — засомневалась связистка.
— Все равно — жрать улику нехорошо, — констатировал я и отправил вскрытую упаковку обратно в кабину.
На самом деле мне просто не понравилось на вкус, но надо же было как-то базу под это подвести! Честно признаться, наши земские бичпакеты «Нажирак» или «Моветон» даже в сухом виде гораздо вкуснее этой фунчозы. Главное горячей водой не запивать! Это я в свои восемнадцать хорошо усвоил, и никому моих ошибок повторять не рекомендую.
— Так что там вокруг происходит еще, Миха? — спросила Волга. — Давай, рассказывай. Как там похититель себя ведет?
— Очнулся, кажется, — присмотрелся я. — Но у него ноги рулем упакованы, а
