На золотом крыльце — 2 - Евгений Адгурович Капба
— А вы моих предков…
— Да йо-о-оп… — если бы лягушки умели закатывать глаза — она бы закатила! — Давай ты меня поцелуешь и мы потом поговорим. И вот еще — куртку сними. Я ж голая буду! — лягуха выползла из воды и уселась на песочке.
Всё это было максимально странно и противоестественно, но вот ей-Богу — не чуял я подвоха. В конце концов, это ведь в щечку, а не взасос! Ничего со мной не будет. Она ведь меня не сожрала! И теперь разговоры разговаривает, а не хтоническую дичь разводит…
В общем, я поднялся, подошел к здоровенной лягушке и чмокнул ее в щеку. И тут же отпрыгнул назад. И не зря!
Поднялся ветер, раздался громкий звук, как будто кто-то сыграл на гитаре какой-то особенно торжественный аккорд, лебеди с озера взлетели и чего-то там по-лебединому своими дурацкими голосами завопили, эфир вокруг сошел с ума и пошел волнами, как если бы в воду кинули огромный булыжник…
А потом приятный низкий голос взрослой женщины произнес:
— Дай мне куртку, пожалуйста. И не смей поворачиваться. И да, спасибо, Миха, всё получилось.
Глава 18
Жабий камень
На вид ей было очень хороших тридцать лет, этой Елене Красновой. Рыжая, зеленоглазая, фигуристая, белокожая — не женщина, а взбитые сливки. Но не в моем вкусе. Хотя, конечно, красавица, каких поискать. Ну, не мой типаж, эдакая барышня-крестьянка. Черная моя куртка прикрывала бывшей лягушке бедра едва-едва, но Царевне-Лягушке на это было пофиг, она своих голых ног не стеснялась, напротив — кажется, наслаждалась возможностью их продемонстрировать. Она пританцовывала по всему острову, совершенно не боясь поранить босые ноги о песок, гальку и обломки древесины, да еще и песенки напевала от радости, что-то про «шар голубой».
Замерев напротив меня прямо посреди одного из танцевальных «па», Елена задумалась:
— Миха-Миха, как же мне тебя отблагодарить? Секс ему не предлагать, по фамилии он — Титов, жабий камень я тебе и так отдам… — она отвернулась, издала странный звук и, обернувшись ко мне, протянула на ладони черно-коричневый кругляш сантиметра три в диаметре. — Потому что я добрая и хорошая, и вообще — чудо-женщина. Подарочек знатный: распознаёт яд и зеленеет — это раз, лечит от любого отравления, кроме Черной Немочи — это два. Настоящая имба, как Алиска говорила…
— Какая Алиска? — удивился я.
А камень взял и в набедренный карман положил. Штука полезная, если и вправду так работает. Можно деньги зарабатывать, народ от похмелья лечить! Если бы я в кармане такой камень держал, когда Аронович чайку перепил — я бы гнома в два счета в чувство привел!
У меня сразу начали в голове бизнес-планы строиться по поводу всяких зависимых и со-зависимых. С моими способностями библиотечного пустоцвета и с этим камешком — это же золотое дно! И прикрытие просто чудесное: вот он, подарочек хтонический!
— Селезнева, попаданка которая. Не знаешь? Интере-е-есная женщина, — Елена поправила волосы и крутанулась вокруг своей оси, явно наслаждаясь возвращенным телом. — Так! А хочешь, я подарю тебе подвиг? Я тут не со всем еще разобралась, но точно могу сказать — аспидёныши на той стороне Хтони гадость большую устроили. Пока вы тут с основной волной тварей бодались, они рванули на Калугу. Там есть перспективное место — Никола-Ленивец называется, тоже такое, слегка хтоническое. Вот их Аспид и направил туда, закрепиться. С оттяжечкой.
— Что значит — с оттяжечкой? — вообще-то у нее тут что ни слово было, то повод задуматься, но акцентировать я не стал, сосредоточился на главном.
Я пытался вспомнить, где слышал про Николу-Ленивца или видел, или… И не мог! Нужно было лезть в библиотеку, мне казалось, что эта информация — очень важная… Но вот это «с оттяжечкой» — оно казалось самым пугающим, не знаю, почему.
— Так хочешь — подвиг? Героем станешь, и все дела… Может, даже медаль дадут! — продолжала рассуждать Елена, не реагируя на мои слова. — Есть у меня тут одно дело, которое самой мне делать не с руки. Там две дюжины змеюк, понимаешь? Аспиденыши. Из Аспидовой кладки, секретной. Каюсь — недодавила. Не успела. А они уже действуют! У них яд такой — паралитический, сначала жертва лежит в каталепсии, потом потихоньку помирает. Если искусать несколько десятков человек — это уже гекатомба… Как они все помрут — этих смертей достаточно будет, чтобы организовался новый Прорыв, а если вовремя не купируют — так и Аномалия! Такой удар «мертвой руки», если понимаешь, о чем я.
— Ты хочешь сказать, Хозяева Аномалий экспансией занимаются? — удивился я. — А этот конкретный Аспид — экспортирует Хтонь даже после смерти?
— В подходящее время и при подходящих обстоятельствах — могут и сработать таким образом, да. Тупые — просто бомбят инциденты, как критическую массу слуг и энергии накопят, умные, как Аспид — копят силы, усыпляют бдительность. Пофигисты, как я или Слонопотам, в гробу весь этот мир вечной борьбы видали, мы любим, чтобы было тихо, спокойно, комфортно и весело.
— Так что, Черная Угра была классической и предсказуемой потому, что Аспид — хитрый? — удивился я. — Он готовился типа?
— Типа… — кивнула Царевна-Лягушка. — Если бы меня сюда не забросили, лет через пять был бы тут всем Инцидентам Инцидент! Но тут у нас совпало сразу несколько факторов: вылупилась кладка змеенышей, разворачивалась в полную силу аспидова подготовочка, а еще, как я поняла, на границу Аномалии подвезли пару десятков девиц. Девственницы — хотя не все они там девственницы, наверняка! — это очень эффективная гекатомба, мощнее только младенцы. Но младенцев, благо, никто в Хтонь не поволок…
— Погоди-ка! Это же наши девчата! — сообразил я, и по спине у меня прошел холодок. — Нас сюда привезли!
— В каком смысле — вас? — удивилась Елена. — Опричники тут вроде всегда были!
— Юнкера мы! Практиканты! Из магического колледжа! — отмахнулся я.
— Ква? — она тут же зажала рот рукой. — То-то я смотрю, какой ты молоденький! А что, девчат ваших на Николу-Ленивца повезли? Это юных волшебниц, получается, совсем еще неопытных? Аспиденыши обалдеют от такого прикорма!
