Три комнаты под березой - Ирина Игоревна Седова

— Вовсе нет. Вы можете ездить куда угодно, просто потом должны будете всегда сюда возвращаться. Отныне вы повязаны с этим селом и с его жителями. Ваш сын видел сегодня ночью цветок папоротника и выпил священный напиток. Теперь цвет папоротника горит внутри него, и если он порушит свои клятвы, или это сделаете вы, то на этом огне он сгорит. Если в священной роще будет спилено или срублено хотя бы одно дерево, то он заболеет. А когда упадет последнее — он умрет.

— Он видел священный цветок? — изумилась хозяйка дома.

— Да, ради него сегодня цвел папоротник — впервые за 100 лет.

— Слава Перуну! — воскликнула хозяйка и перекрестилась. — Тогда он и мавок сегодня видел, разве не так?

— Так, — подтвердил Стас, искоса глянув на Олесю. — И я готов жениться на одной из них хоть сегодня. Мама, я влюблен!

Хозяйка дома на него тревожно глянула, а родители просто остолбенели.

— И на ком ты собираешься жениться? — грустно спросила Олеся.

— На тебе, конечно. Я понял, что я тебя люблю. Ты разве не этого хотела?

Хозяйка и Олеся переглянулись.

— Это не настоящая любовь, — сказала девушка. — это всего лишь чары.

— Мне все равно.

— А мне нет. Я не хочу, чтобы ты кончил как мой отец. Сегодня ночью была принесена Великая Жертва. Круг замкнулся.

— Ох! — воскликнула хозяйка. — И кого они приманили? Я думала, что все большаки у нас давно женаты.

— Жертва была добровольной. Его возлюбленная просила его уйти, но он сказал, что без нее его жизнь потеряла смысл. И что за возможность обнять ее еще хотя бы раз он готов заплатить любую цену.

— И как он умер? — спросила мать.

Хозяйка и Олеся снова переглянулись.

— Он умер, обнимая ствол березы, под корнями которой я родилась, — угрюмо молвила Олеся.

— А что, обнимать березы здесь опасно? Ну обнял, и что? Почему он умер-то? В чем прикол? — спросил Стас.

— Ты такой тупой или притворяешься? — нахмурилась его вчерашняя проводница. — Зачем мужчины обнимают женщин?

Компания за столом пораженно на нее уставилась.

— Ты хочешь сказать, что он делал то, о чем мы все сейчас подумали, со стволом дерева? — спросила мать.

— Угу. Целовал кору, и все такое.

— Но… ведь ему же больно было, наверное?

— А он боли не чувствовал — только экстаз.

— Значит, он умер счастливым, — засмеялся Стас.

— Возможно, — отвечала юная жрица. — Только ему было всего 35 лет, и он мог бы прожить еще столько же.

— Жуть! — сказал отец. — И вот этот цирк ужасов вы считаете священным? И отдаете на поругание своих детей?

— Отчего же на поругание? — пожала плечами Олеся. — Со Стасом же ничего плохого не случилось? Он получил здоровье, удачу в делах, станет богатым, и даже дети его болеть не будут. И вы тоже поимеете свою награду. Вы теперь можете построить здесь, рядом с селом, базу отдыха, которую планировали, и если все хорошо продумаете, ваш бизнес будет прибыльным. Кстати, вода из родника, где брал воду ваш сын, целебная. Но все это исполнится только при одном условии: Стас должен жениться этим летом, до наступления листопада.

— Нынче ни один из венков не потонул, — сказала хозяйка. — И ни одна свеча не погасла. Ты его невеста, разве не так?

— Не так. Я, конечно, не дух, я дитя человеческое: я выпоена молоком и выкормлена хлебом, я ем плоть тех, кто питался травой. И у меня нет своей березы, под корнями которой он может помереть. Но я не могу выйти за него замуж, потому что он меня уже отверг, и изменить это не получится. Да и повенчаться в церкви нам нельзя. Для меня это невозможно.

— Глупости и суеверия, — сказал Стас. — Признайся, ты меня чем-то опоила вчера, и я просто видел глюки. Я был дураком, неужели ты не можешь меня простить?

Олеся и хозяйка опять переглянулись.

— Мне не за что тебя прощать, — сказала Олеся. — И если ты думаешь, будто у тебя вчера был горячечный бред — пусть так. Но для меня это все серьезно. Я лекарка и должна вести себя определенным образом, иначе не смогу исцелять. Ты дал обещание меня слушаться, и будь добр, подчинись, чтобы закрепить лечение. К тому же если ты не женишься, то те чувства, которые ты там испытал, увидев танец мавок, будут тебя туда манить пережить их снова. А справиться с наваждением можно одним-единственным способом — венчанием в церкви и росписью в ЗАГСе. Когда ты обменяешься кольцами со своей избранницей и скрепишь свой брак поцелуем, чары спадут…

— Кто-то к нам стучится, — сказала хозяйка. — Я пойду открою.

Вернулась она в сопровождении соседки.

— Знаете последние новости? — затараторила та. — Макар, который из пришлых, не вернулся сегодня домой! Народ судачит, что его забрали духи за то, что обычай нарушил. Ты помнишь, что его родители отказались его в рощу нести и кровь его на жертвенный камень пролить? А сегодня у Фатьяновых внук родился, первенец. Обряд-то кто будет справлять? Травница-то наша, Елизавета, уж 5 лет как преставилась! Может, ты, Лесенька, возьмешься?

Леся задумалась — она словно к чему-то прислушалась. Затем молвила:

— Тетя Клава будет отныне обряды проводить.

Хозяйка дома вопросительно глянула на нее и произнесла:

— Ты уверена, что я справлюсь?

— Да. Так сказали мне духи.

— Ну что ж, на все их воля (и хозяйка дома перекрестилась). Скажи это Фатьяновым, соседушка — пусть позовут, после того как младенцу имя нарекут. И еще скажи, что вырубать священную рощу мои постояльцы не будут. И что их сын сегодня ночью видел цветок папороти.

— Не только видел, но и сорвал, — торжественно добавила Олеся. — И священный огонь не опалил его, и камень его кровь принял. Всем передай, чтобы все это знали.

Соседка кивнула и ушла.

Компания за столом молча проводила ее растерянными взорами, и даже Стас проникся — он наконец поверил, что все вчерашнее ему не приснилось, и что он действительно видел нечто находящееся за гранью примитивного житейского объяснения.

— А я было подумала, что это Марко в роще за тебя смерть принял.

— Нет, у тятеньки Марка я приемыш, знайда. Настоящий мой отец — Макар. Я сама об этом только давеча узнала, и у тятеньки выспросила, правда ли это.

— И что ты теперь будешь делать?

—