Быть нормальным - Лика Русал

Остальные одобрительно усмехнулись, разделяя позицию коллеги.

– Пожалуй, откажусь. – Я попытался сделать шаг назад, но был грубо остановлен вторым санитаром. Гора из мышц с перекошенной рожей показала мне желтые коронки, видимо собираясь изобразить ухмылку, а после заломила мне руки.

– Все трепыхаются, но недолго, – пробасил он, подталкивая к ванне.

– Разве сейчас так лечат?! – Да, призывать к логичности назначенного лечения было глупо, но я не мог не попытаться. – Мы что, в фильме ужасов?

Тот санитар, что держал мои руки, выкрутил суставы с новым нажимом. Чуть ли не взвыв от острой боли, я прикусил язык, чувствуя, как горячая струйка крови потекла по подбородку.

Меня раздели донага, несмотря на мои протесты, и грубо усадили в ледяную воду. Ремни затянули так, что я почувствовал, как они вдавливаются в кости, оставляя красные полосы на коже. Холод пронизывал все тело, вызывая неконтролируемую дрожь. Я пытался кричать, но рот заливала вода, не давая издать ни звука. Новая попытка вырваться закончилась тем, что один из громил наградил меня ударом в челюсть, а второй, не дожидаясь пока я снова начну брыкаться, затянул ремни еще сильнее. Клянусь, мне казалось, что я слышал, как скрипит моя кожа, надрываясь в местах, где к ней прилегали металлические бляхи.

В кабинет вошел главврач. Именно его красную рожу я помнил по тому первому обеду в общей столовой. Бесстрастный и отстраненный. Он что-то говорил санитарам, отдавал какие-то распоряжения. Я не понимал ни слова, шум в ушах заглушал все. Страх, адреналин и вода с кусочками плавающего льда мешали связно думать. Главврач подошел ближе, взял мой подбородок и заглянул в глаза. В нем не было ни сочувствия, ни жалости – лишь холодный интерес. И, кажется, что-то еще… Я не смог понять, что именно, ведь он быстро разжал пальцы и отошел к монитору, повернувшись ко мне спиной.

Внезапно я почувствовал удар электрического тока, пронзившего все тело. Скрутили судороги. Разум начал мутнеть. Я перестал осознавать, где я и что происходит. Осталась только боль, обжигающая, всепоглощающая боль.

Кажется, санитары о чем-то переговаривались, даже делали какие-то заметки в тех самых разбросанных листах, но я не уверен, не было ли это моим личным бредом, вызванным шоком и болью.

Главврач несколько раз поворачивался, наблюдая за моими судорогами, но сохранял невозмутимое молчание. А я орал. Почти так же громко, как делает это по ночам тот неизвестный в палате по соседству.

Сколько это продолжалось, я не знаю. Когда все закончилось, я был абсолютно разбит, физически и морально. Санитары вытащили меня из ванны. Сам бы я никогда не смог пошевелиться настолько быстро после подобной «лечебной» процедуры. Не удосужившись даже кинуть в меня полотенцем или простыней, меня впихнули в пижаму. Прямо так, на мокрое тело, а потом оттащили в палату.

Некоторое время я лежал на кровати, не в силах пошевелиться, и пытался понять, что только что произошло. За что? Почему? И главное – что будет дальше?

Теперь же я записываю сегодняшний день и вижу, как трясутся мои пальцы. Но страх пробирает не за себя – Зоя, неужели и ей пришлось пережить подобное?

21 июня 2016 года

Нужно запомнить раз и навсегда: если Зоя смогла меня понять, это не значит, что и другие поведут себя также!

Список необходимых дел:

Выбраться отсюда!!!

Зоя с осторожностью втыкала ложку в субстанцию, бывшую когда-то картофелем. Рядом с ней сидел парень примерно моих лет, тихий и какой-то безликий. Русые, выцветшие на солнце волосы и такие же непонятные серо-карие глаза не оставляли в его облике ни одного яркого пятна, за которое мог бы зацепиться взгляд. Он с какой-то обреченностью пережевывал свою часть обеда, изредка посматривая на круглые настенные часы, висящие напротив окна раздачи.

– Привет, – Зоя помахала мне первой, указав на парня, стоило мне присесть рядом, – это Боря. – Она посмотрела на вяло поднявшего глаза парня. – Борь, это тот Вадик, о котором я тебе рассказывала.

– Вадим, – машинально поправил я. Никогда не любил уменьшительный вариант своего имени, от него попахивает детской песочницей и давно забытой беззаботностью. – Приятно познакомиться, Борис. – Я протянул руку, но парень не сделал даже попытки пожать ее, оставшись неподвижно сидеть на месте. – Что ж… – принявшись за свое пюре, я решил, что с любезностями покончено. – И что именно ты успела обо мне рассказать?

– Кроме того, что ты видишь монстров? Ничего. Меня интересовало только то, похожи галлюцинации Бори на наши с тобой или нет. – Абсолютно честный и обезоруживающий ответ. Святая простота… Но отчего-то обижаться на Зою желания не было. Кажется, я мог бы простить этому лучику света и большую глупость.

– И каков результат? – Я отодвинул тарелку, наклоняясь над общим столом так, чтобы нас точно никто не смог подслушать.

Ответил мне сам Борис. Он скрестил тощие руки на груди, сминая такую же безразмерную рубашку пижамы, как и на мне с Зоей, и выдавил с издевкой в голосе:

– Отклика я в себе не нашел. Нет, я, конечно, надеялся, что наконец-то встретил единомышленников, ведь теория заговора в последние годы обсуждается все чаще, но монстры… Пф, – смахнув рваную челку, парень пренебрежительно скривился, – слишком даже для психа. Вот вы знали, что в Пентагоне только за последнее десятилетие провели более тысячи исследований по неопознанным летающим объектам, и оказалось…

Борис оживился. Видимо, его мания, подкрепленная двумя пусть и не совсем благодарными слушателями, расцвела буйным цветом, готовая выплеснуть все накопившиеся знания, но я уже не слушал. Его бубнеж проходил мимо. Фоном. Белым шумом. Пока Зоя виновато разводила руками, красноречиво показывая то же, что думал я: «Этот псих оказался на своем заслуженном месте». Я же принялся пережевывать предложенные «яства». Как бы мерзко здесь ни кормили, но силы нужны.

Пару раз я машинально кивал, стараясь не выдать ни капли интереса. Зоя, кажется, разделяла мои чувства, нервно теребя край своей пижамы. Борис, не замечая нашего отчуждения, продолжал фонтанировать теориями, перескакивая с одной конспирологической выкладки на другую. В какой-то момент он начал говорить о древних шумерских богах и их связи с современными политическими элитами.

Постепенно его голос стих, превратившись в невнятное бормотание. Он явно ожидал реакции, но мы с Зоей молчали, уставившись в свои тарелки. Тишина давила, но ни у кого из нас не было ни малейшего желания ее нарушать.