Последний вольный - Виктор Волох

Стиснул зубы и шагнул вперед…

На этот раз я был готов к рывку. Я видел себя, Вихрь, Ярину и Риту несколько месяцев спустя. Мы снова были в той гостиной, но без Воронова. Мы планировали. Это было наше первое «самостоятельное» задание. Я пытался заткнуть уши, не слушать эти молодые, полные азарта голоса, и заставил тело сделать еще один шаг.

Сцена поплыла и сфокусировалась.

Теперь мы были на улице. Заброшенная промзона где-то в Текстильщиках, ржавые скелеты кранов на фоне кровавого заката. Под ногами хрустел битый кирпич.

— Это была твоя идея, — скучающим тоном произнес Вихрь, вытирая руки платком.

— Но… — Мое лицо в воспоминании было бледным, искаженным сомнением. — Нам не нужно было этого делать. Он уже всё сказал.

Вихрь посмотрел на тело у своих ног.

— И что? Лишний свидетель — лишние проблемы. Привыкай, Макс.

Мой желудок скрутило спазмом. Я помнил, что произошло дальше. Я помнил запах крови и свою беспомощность. Я не хотел смотреть.

Еще шаг…

Снова гостиная. Но теперь в ней не было единства. «Вороны» грызлись. Мы с Вихрем стояли друг напротив друга, готовые вцепиться в глотки. Ярина пыталась встать между нами, кричала что-то злое. Темные глаза Вихря сверкали торжеством — он чувствовал поддержку Воронова. А Рита… Рита жалась в углу, переводя испуганный взгляд с одного на другого, уже тогда выбирая, к кому примкнуть, чтобы выжить.

Дверь распахнулась, прерывая нас, и…

Видения посыпались лавиной, накладываясь друг на друга.

Разногласия переросли в подозрения. Ярина становилась злее, жестче, её огонь превращался в лед. Рита впадала в отчаяние, готовая на любую низость ради одобрения Учителя.

Мои тайные встречи с молодым Сергеем — тогда еще стажером Совета, который обещал помощь, но только собирал компромат.

И над всем этим — тень Воронова. Он наблюдал за нашей грызней с балкона, потягивая вино, и ничего не делал. Он наслаждался селекцией.

Заговоры в темноте. Предательство. Страх.

И, наконец, Открытие. То, что сломало всё.

И вдруг реальность затвердела.

Я снова был там. Подвалы. Только я был моложе — может, на год старше, чем в том первом воспоминании. Я стоял в узком каменном коридоре, где с потолка сочилась грунтовая вода. Рядом со мной, навалившись на мое плечо, стояла девушка. Она была истощена, едва держалась на ногах, её разорванная одежда была в бурых пятнах.

Мы оба смотрели на Воронова. Он стоял чуть впереди, преграждая путь к свободе. За его спиной, в тени арки, застыли Ярина и Рита. А рядом с Учителем, поигрывая боевым амулетом, стоял Вихрь.

— Вы знали? — спросил мой младший двойник. Голос его звучал глухо, оглушенно предательством. — Вы всё это время знали?

— О, Максим, — вздохнул Воронов, поправляя перчатку. — Не путай неведение с безразличием. Я позволял тебе лгать мне ровно до того момента, пока ты не нарушил прямой приказ.

Я увидел, как я-прошлый облизнул пересохшие губы, судорожно ища выход.

— Она вам не нужна, Учитель. Я пересчитал формулу. Есть другой способ, без жертвы…

— Дело не в ней, — мягко перебил Воронов. — И не в ритуале. Дело в тебе. В твоей готовности переступить черту.

Он протянул руку ладонью вверх и поманил пальцем.

— Отдай её мне.

Девушка перевела взгляд с Воронова на меня. Её глаза были огромными, черными от ужаса. Она вцепилась в мою куртку.

Я колебался. Секунда, которая растянулась на вечность.

Воронов разочарованно цокнул языком.

— Жаль. Это был твой последний шанс, мальчик мой. Ты выбрал быть овцой, а не волком.

Он покачал головой и сделал шаг назад.

— Я предупреждал, что не все из вас пройдут инициацию. Вихрь?

Парень шагнул вперед, и на его лице расплылась широкая, хищная ухмылка. Он давно ждал этого момента.

— Ну что, Макс, — протянул он, и в его руке начал сгущаться черный, тяжелый мрак. — Похоже, ты больше не любимчик класса.

Ворон щелкнул пальцами. Сгусток «Мертвой Петли» сорвался с его руки, прыгая вперед, чтобы разорвать меня…

Я вывалился из воспоминания с хриплым вздохом, едва не упав на колени.

Я снова был в кабинете особняка, в Кроме. Но я пересек комнату. Ковер, впитавший мои шаги, остался позади.

Дверь, с полоской белого света — была прямо передо мной, на расстоянии вытянутой руки.

Еще один шаг, и я пройду.

Голос раздался слева.

— Давно не виделись, братишка.

Я знал, кто это, еще до того, как повернул голову.

Вихрь развалился в массивном кресле Воронова, по-хозяйски закинув ноги в грязных армейских ботинках прямо на полированный дубовый стол. Он выглядел точь-в-точь как в день своей смерти — красивый, смуглый, наглый подросток с лицом падшего ангела. Его губы кривились в привычной, издевательской ухмылке. Но глаза оставались холодными и мертвыми.

— Ты не должен быть здесь, — наконец выдавил я. — Это не твое место.

Вихрь оскалился, обнажив зубы.

— Воронов ждет за той дверью, Макс. Не ссы, ты его найдешь. Тебе всего-то и нужно — перешагнуть порог. Сделай шаг.

Оглянулся на спасительную щель света в двери, потом кивнул сам себе.

— Ладно.

Я двинулся вперед, собираясь пройти мимо призрака.

— О, кстати, глянь, что я нашел под столом.

Вихрь убрал ноги со столешницы и рывком поднял что-то с пола, ухватив рукой. За волосы.

Это была Ярина.

Её глаза были закрыты, грудь вздымалась рваными, сиплыми вдохами. Лицо — в крови, в ссадинах и копоти ритуального зала.

Вихрь держал её за огненно-рыжую гриву, как охотник держит подстреленную лису, давая мне время рассмотреть каждую царапину. А потом, потеряв интерес, с силой швырнул её вперед.

Её тело с глухим, влажным стуком ударилось о столешницу, проехало по бумагам и замерло, как сломанная кукла. Рука безвольно свесилась с края.

— Ну? — Вихрь подмигнул мне, поглаживая рукоять ножа на поясе. — Как думаешь, Макс, что мне с ней сделать на этот раз?

Я застыл.

— А может, просто прижечь ей пальцы? — задумчиво протянул Вихрь, разглядывая бессильное тело на столе. — По одному. Чтобы пахло шашлыком.

Он покачал головой, и в его глазах блеснул безумный огонек, который я видел перед его смертью.

— Не, скучно. Перевод материала. Думаю, сначала стоит её трахнуть. Прямо здесь, на бумагах Учителя. Она всегда была горячей штучкой, наша Ярина. Во всех смыслах, да?

— Хватит, — выдавил я. Во рту пересохло.

Ворон глумливо ухмыльнулся. Он вальяжно откинулся в кресле, широко раскинув руки, словно приглашая меня в объятия.

— А ты заставь меня, Макс. Ну же. Спаси её. Будь героем, как ты любишь.

Мне хотелось броситься на него, вцепиться зубами в глотку, разорвать этот ухмыляющийся рот до ушей. Но