Гончие забвения - Дмитрий Миконов
— Да, мастер. Потом она исчезла.
— Посмотри на этого человека, — Вир указал на Антиквара. — Видишь в нем, нечто подобное?
Школяр наклонил голову, всмотрелся.
— Нет, — уверенно ответил он.
Вир досадливо дернул щекой. Значит, эгрегор Шута опустошил и покинул этот сосуд.
И в этот момент земля вздрогнула. Раздался отдаленный гул, сверху, сквозь толщу камня. Глухой мощный грохот, от которого пыль и крошки посыпались с потолка. Затем последовал другой, третий. Словно гигантский таран начал свою работу, методично взламывая ворота цитадели.
Егеря пошли на штурм.
Вир шагнул вперед, его пальцы впились в подбородок Тенебриса, заставляя того поднять голову.
— Ты будешь говорить?
Антиквар молчал. Его выцветшие глаза, полные мрачной, загнанной решимости, смотрели без страха. В них было лишь упрямство старого волка.
— В ремни его, — бросил Вир сержанту. — Сам поведу. А ты — показывай дорогу. Уходим.
Бойл ловко стянул кисти Тенебриса за спиной полоской грубой сыромятной кожи. Вир ухватил ее как поводок, и рывком заставил Антиквара подняться на ноги.
— За нами, в арьергард, — приказал Вир охране.
Те недоуменно оглянулись на сержанта — тот скупо кивнул. Стефан ухватил у одного из стражников фонарь, и они двинулись вслед за Бойлом. Позади — торопливый стук каблуков конвойных.
Из камеры напротив раздался высокий голос.
— Эй, стражник! Что у вас здесь опять творится?!
— Не волнуйтесь, сеньор, — бросил Бойл, не замедляя шаг. — Тюрьму штурмуют солдаты.
Сверху, сквозь толщу перекрытий, донеслись новые крики — уже ближе, яростнее. Словно егеря уже прорвались за первые ворота и теперь выбивали двери в тюремный блок.
— Шевели колотушкой, — рявкнул Вир, оскалившись на Бойла. — Твой герцог сопротивляется только для вида. Вашей кровью оплачивают политические очки. Егеря с минуты на минуту будут здесь, обыщут каждую крысиную нору.
Бойл, тяжело и нервно дыша, пробормотал.
— Надо вернуться на первый уровень. Проскочим казармы надзирателей, выйдем через лазарет. Там есть лаз для подвоза угля.
Они побежали. Свет фонаря в руках сержанта плясал по стенам, выхватывая из мрака потрескавшуюся кладку и покрытые ржавчиной двери. Сверху доносился нарастающий гул, с потолка за шиворот сыпалась каменная пыль.
Где-то наверху рухнула очередная преграда, когда они уперлись в решетку. Бойл начал судорожно перебирать свою связку. Пальцы плохо слушались его, ключи скрежетали, не хотели вставляться в замок.
Пользуясь вынужденной остановкой, Вир дернул за ремень, резко наклонившись к самому уху Тенебриса.
— Тебе привет, папаша, — его шепот был ядовит. — От той, что должна была нести свет.
Антиквар вздрогнул всем телом, будто его хлестнули плетью. Впервые, он по-настоящему всмотрелся в Вира, болезненно щуря глаза.
— Что с Элис-ар? — его голос был шершавым, с ворсайским акцентом, в нем — живая боль.
— Отвечу, но сначала ты, — встряхнул его Вир. — На чем Нерезиэль поймал тебя?
Тенебрис горько усмехнулся, и в этой усмешке была вся глубина его падения.
— Досадно вышло. Я выиграл у него в кости. Артефакт. Слезу Сильфиды… чистую пустоту. После этого… начал забывать. Сначала мелочи, потом — важное.
Бойл, наконец, смог провернуть замок. Решетка открылась.
— Я снял с девчонки проклятие Швеи, — бросил ему Вир, таща за собой в следующий коридор. — Она сама догадалась про Шута. Искала тебя.
В глазах Тенебриса, вспыхнули искры неподдельного, жгучего прозрения, а следом — навернулись слезы бессильной горечи и ярости. Он позволил тащить себя дальше, к первому перекрестку.
И тут — двое! Навстречу!
В рваных плащах, с обнаженными клинками. Лица — в крови. Кто такие — не разобрать.
Вир не раздумывал, всадил наконечник багра в плечо первому, разворачивая его к солдатам. Бойл, крякнув от усилия, проскользнул под ударом второго, перехватил его запястье и вогнал клинок в горло — плавным, отработанным движением.
— Живо! — крикнул Вир, слыша, как охранники лихорадочно добивают первого.
Дальше начались казармы надзирателей — вереница маленьких, вонючих комнатушек с двухъярусными кроватями. Здесь царил бардак, всех подняли впопыхах, постели были смяты, валялись личные вещи.
На входе в караулку лязгнуло смотровое окно.
— Назовитесь! Пароль!
Бойл скороговоркой выдал тарабарщину. Их пропустили. Внутри — десяток бойцов, одетых в потертые куртки и плащи — те самые «гражданские» из обещанного отряда сопровождения.
— Ждем капитана, — доложил один из них. — Должен подойти с адъютантом.
— Принимай командование! — бросил Вир растерянному Бойлу.
Сержант тут же собрался, выправка давала о себе знать. Собрал людей, его знали. Через минуту отряд уже бежал дальше.
С поверхности почти не доносилось шума, и от этой внезапной, обманчивой тишины становилось еще страшнее. Значит, началась зачистка, методичный обыск тюремных блоков…
Двери госпиталя оказались заперты, сержант безуспешно дергал ручку. Снова начался адский перезвон ключей.
Вир потянул Тенебриса.
— Как сопротивлялся Шуту? Что помнишь?
— Мало, — хрипло ответил Антиквар. — Слеза Сильфиды растворила воспоминания, как кислота. Помню, как падший… помогал создавать печати пентаграммы. Чтобы проникнуть в сны одного управляющего…
— Зачем? — перебил Вир.
— Вроде… он должен был разослать своих людей по городу, в нужные точки. Это должно было выглядеть естественно, — ересиарх морщил лоб, вытягивая обрывки воспоминаний.
— Что еще помнишь?
— Плавили стекло в Глинте. Для зеркал. Потом подземелья, цех амальгамы… здесь я почти прекратил сопротивление, замкнулся на себе, чтобы сохранить остатки разума.
Вир кивнул, и в этом кивке был намек на понимание.
Тенебрис неожиданно сам дернул поводок.
— Мистик, где Элис-ар?
— Сбежала, — отрезал Вир.
Антиквар усмехнулся. Через силу, через боль, через отчаяние.
Бойл, поняв, что ключа нет — приказал выбить дверь. Солдатня рванулась вперед, затрещало дерево…
И в этот миг из противоположного конца коридора, бесшумно, как тени, вынырнул авангард егерей. Человек пять, в темных мундирах, с арбалетами и короткими мечами. С лицами, обезумевшими от азарта погони.
Сухо щелкнула тетива из воловьих жил. Стражник упал, схватившись за торчащий из живота болт.
— Налетай, сукины дети! — заорал сержант, бросаясь вперед, чтобы не дать разрядиться остальным.
Стражники ринулись в бой, благо расстояние было небольшим.
— Наподдай! Держи строй!
Началась резня в тесной норе, где приходилось орудовать в упор. Кинжал в плечо, тычок мечом, пинок в пах.
— Кажись, помираю… — всхлипнул кто-то.
Прокатившись под ногами, егерь вывалился за строем. Вир подцепил его крюком, потянул к себе, не давая подняться. Стефан неловко бросил нож, угодив рукоятью в лицо. Меч стражника прикончил бедолагу, расколол шлем как кочан капусты.
— Экий, раззява!
Другого «черного» взяли в оборот сразу двое — один, здоровый, держал за горло, второй безостановочно разил клинком в мягкий живот.
— Ну-ка, охолонись!
…Они ввалились в лазарет, захлопнули сломанную дверь, подперли ее койкой. Бежали дальше, проскакивая мимо медицинских палат. Здесь лежали стражники, обмотанные, обвязанные, шедшие на выздоровление. Они смотрели
