Имперский детектив КРАЙОНОВ. ТОМ II - Арон Родович

Они зашли за дом к месту, где Женя всегда парковал свою ласточку.

Он сел за руль, завёл двигатель и, уже выезжая со двора, поймал себя на мысли, что он хотел бы, чтобы этот вечер был совсем другим. Спокойным. Тёплым. Нормальным.

Он тронулся.

Машина мягко выехала со двора и сразу влилась в поток, уходящий в сторону центрального парка Серпухова. Город уже жил вечерней жизнью: кто-то возвращался домой, кто-то, наоборот, только выезжал — на прогулки, встречи, обычные мирные дела.

Женя вёл аккуратно, но быстро, выбирая знакомые маршруты, стараясь не терять ни минуты. В голове не крутились планы, не строились схемы — там осталась всего одна мысль.

Главное, чтобы с Ромой всё было в порядке.

И чтобы они успели.

Всё остальное — потом.

Так что сейчас был только путь.

Только дорога.

За Ромой.

* * *

Выйдя из кабинета, я наконец позволил себе сосредоточиться на главном — на плане.

План, по сути, был простой.

Я был почти уверен, что Карловы уже на месте. Такие вещи они делают заранее: перекрывают подходы, занимают позиции, расставляют людей так, чтобы в нужный момент просто схлопнуть пространство. Значит, моя задача — не лезть напролом, а подобраться как можно ближе и сначала понять, что именно там происходит.

Первый этап — разведка.

Мне нужно войти в зону так, чтобы не светиться. Не геройствовать. Не искать контакта. Просто смотреть. Если это засада, она будет видна по косвенным признакам: слишком много людей без явной причины, одинаковые повадки, повторяющиеся маршруты, напряжённые силуэты, которые вроде бы просто стоят, но при этом держат пространство под контролем.

Если боевых сил с одной и с другой стороны слишком много — значит, это не встреча. Это ловушка.

В таком случае меня может зацепить случайно. Шальная пуля — самый тупой и самый вероятный исход для тех, кто решил, что он умнее системы. Значит, при первом же ощущении, что плотность угрозы превышает разумный порог, нужно отваливаться.

Не бежать. Не суетиться. Просто выйти из зоны. Отойти подальше и занять позицию ожидания.

Этому меня, к счастью, учили.

Если переводить всё это на сухой язык инструкций спецподразделений, логика была бы примерно такой.

Агент не инициирует контакт, пока не подтверждён статус зоны.

При обнаружении превосходящих сил — дистанцирование без раскрытия.

Позиция удерживается вне визуального и огневого контакта.

Основная задача — наблюдение, фиксация и сохранение мобильности.

Проще говоря: найти место, откуда видно, но откуда не видно меня. Держать пути отхода. Не прижиматься к объекту. Не зацикливаться на одной точке. Если потребуется — менять позицию медленно, без резких движений.

Я не должен быть целью.

Я должен быть наблюдателем.

Если встреча окажется чистой — хорошо. Тогда можно будет сократить дистанцию и войти в контакт уже в момент, когда станет ясно, что происходит. Если нет — моя задача просто выжить и сохранить голову холодной.

Всё остальное вторично.

Я ещё раз прокрутил это у себя в голове и поймал себя на том, что план мне нравится. Он не требовал геройства. Только внимания, терпения и дисциплины.

А это как раз то, что у меня есть.

Теперь оставалось одно — добраться до точки и посмотреть, как именно Карловы играют в этот вечер.

Чтобы вспомнить всё, чему меня учили, мне было достаточно расстояния от двери до лестницы.

Я дошёл до лестницы и начал спускаться вниз, автоматически проверяя ритм шагов и дыхание. У Серёги по-прежнему было закрыто — так и не пришёл сегодня. Наверное, и правда приболел.

Проходя мимо его двери, я задержал взгляд на мутном стекле входа. Снаружи было светло. Спокойно. Чисто. Я потянул дверь на себя — и в лицо сразу ударил свежий воздух.

Тёплый. Мягкий. Безветренный.

Тот самый воздух, который обманывает. Который мгновенно сбивает напряжение, будто кто-то щёлкнул тумблером и выключил тревогу. Лёгкие расправились, плечи сами собой чуть опустились, настроение на секунду стало легче. Небо было чистым, закат уже начинал подкрашивать края домов, и улица словно нашёптывала простую, глупую мысль: сегодня всё будет нормально. Сегодня я не сдохну.

Даже кот на моей шее пошевелился, встрепенулся, расправил лапы, будто тоже вдохнул эту свежесть и решил, что можно расслабиться.

Я сделал шаг.

И в этот же момент мне прилетело в голову.

Удар был тяжёлый и тупой, не резкий — такой, который не режет, а гасит. Мир качнулся, перед глазами вспыхнуло белое, и всё тело на мгновение перестало слушаться. Сознание не выключилось, но словно съехало в сторону. Я понял, что меня вывели из боевой готовности ещё до того, как успел хоть что-то сделать.

Я даже не успел заметить — кто. Откуда. Чем.

Меня ждали.

Скрутили сразу. Жёстко, быстро, без суеты. Руки заломили так, что сопротивляться было бессмысленно — тело ещё не вернулось ко мне полностью. Асфальт перед глазами поплыл, линии растеклись, звуки стали глухими и далёкими, будто меня накрыли плотным колпаком.

Меня повели. Не тащили — именно вели, уверенно, зная, куда. Я спотыкался, но на ногах удержали. Дверь машины хлопнула где-то рядом. Меня резко наклонили, закинули на заднее сиденье.

На голову натянули мешок.

Воздух сразу стал тесным, вязким. Пространство сузилось до собственного дыхания. К лицу прижали тряпку — запах ударил мгновенно, резкий, химический. Я понял, что это, ещё до того, как тело начало слабеть по-настоящему.

Единственное, что успело порадовать — кот.

Он сорвался с моей шеи в самый последний момент. Я почувствовал, как он оттолкнулся и исчез, будто его и не было.

Хотя бы его эти ублюдки не завалят.

Мысль была короткой и удивительно спокойной.

А потом мир окончательно поплыл.

* * *

Демид подобрал трёх бегунков — тех, кто лучше всего отрабатывал в последнее время. Проверенных. Тех, кто умел держать камеру, не суетился и понимал, что именно нужно снимать.

Трансляция шла сразу на ноутбук. Несколько окон, несколько ракурсов. Офис, вход, прилегающая улица, кусок проезжей части. Камеры брали чётко: лица, движения, мелкие жесты. Можно было разглядеть даже отражения в стекле и тени от машин. Картинка была чистой, без рывков, с хорошей стабилизацией.

Он чувствовал себя почти как на футбольном матче.

Только вместо трибун — монитор.

Вместо игроков — люди, которые ещё не понимали, что уже вышли на поле.

Возле парка начиналось движение. Не суетное, но плотное. Люди появлялись слишком вовремя, слишком правильно занимали точки. Демид отметил это сразу, ещё до того, как картинка сложилась в общую схему.

Впрочем, ничего неожиданного.