Лавка «Вермиллион» - Джейми Пэктон
Они постояли в тишине, разглядывая огромную пещеру. Воздух звенел от всего того, что они не говорили друг другу. Прервала молчание Кинта:
– Я в этот мрак углубляться не хочу, а ты?
Твен покачал головой:
– Думаю, чудес мы видели столько, что на целую жизнь хватит. Пора вернуться в Аурипигмент и собирать вещи.
– А я хочу навестить Пьера, – заявила Кинта. В фотостудии она не была с тех пор, как увела оттуда Твена, и сказала ему, что чувствует себя обязанной поблагодарить Пьера.
– А я попрощаюсь с Хорстом, – вставил Твен. Пару недель назад он представил Кинту старому скрипачу и его жене.
До глубины души и полного умопомрачения потрясенные увиденными диковинками Твен и Кинта стали выбираться из лавки «Вермиллион», как им казалось, в последний раз.
Глава 21
Кинта
Несколько часов спустя Кинта сидела за туалетным столиком, хмуро смотрела на свое отражение в золоченом зеркале и расчесывала длинные спутанные кудри. Мысли Кинты перепутались сильнее, чем волосы, и она очень старалась привести в порядок и то и другое.
Кинта станет скучать по Твену. Сильно. Чуть раньше, в лавке «Вермиллион», она призналась ему в этом, но о том, чего в действительности хочет, не сказала. Действительность лежала между «Не уезжай» и «Возьми меня с собой». Чего же ей хотелось?
Завтра состоится бал. Завтра она наденет платье из звездного света и будет представлена всем как кружевница.
Достаточно ли ей этого?
«Ты рождена для великих дел».
Почему ей этого недостаточно?
Твен сдержит слово и еще раз попросит ее с ним уехать? А если попросит, что она ответит?
В дверь ее комнаты постучали: тук-тук-тук, потом снова тук-тук-тук, – и Кинта вспомнила ночь так много недель назад, когда они с Твеном отправились в город искать нити звездного света.
– Кинта! – позвал Твен в замочную скважину. – Ты спишь?
Девушка смахнула слезы – когда она начала плакать? – и встала:
– Нет.
Она открыла дверь.
У порога, заслоняя весь проем крупным телом, стоял смущенный Твен:
– Э‑э, привет!
– Привет.
– Просто захотелось тебя увидеть. Еще один раз. До того важного дня…
Между ними повисла тишина, полная вопросов, которые Твен не задавал. У Кинты сердце забилось быстрее. Может, он забыл. Может, так спешил уехать, что ему и спрашивать больше недосуг.
«Ты рождена для великих дел».
– Ну так вот, ты меня видишь. Я здесь. – Стервозничать Кинте не хотелось, но от избытка чувств ее бил мандраж, делая ершистой.
В ответ Твен засмеялся так, что в уголках глаз появились морщинки, а лицо смягчилось.
– Ты впрямь здесь.
– Чего же ты хочешь?
Твен медленно выдохнул и забарабанил пальцами по стене:
– Я…
Кинта затаила дыхание, надеясь – не надеясь, не смея надеяться, – что Твен решил остаться. Или что он попросит ее уехать с ним. Чего ей хотелось бы больше? Почему она не может определиться? Холодный рассудок твердил, что нужно остаться в Североне и насладиться славой, которая обрушится на нее после Бала Ученых. Но сердце… Сердце пело совсем другую песню.
«Ты рождена для великих дел».
Твен торопился, слова у него вылетали скороговоркой:
– Ночь-перед-балом-наступила…
– И?
Кинта собиралась его заставить. Заставить Твена попросить ее поехать с ним. Она была девушкой на одну ночь. Таких бросают не церемонясь. Кинта не хотела, чтобы Твен ее забывал, но и помогать ему задавать важные вопросы не собиралась.
– Кинта, ты знаешь, о чем я хочу тебя спросить.
– Так спрашивай.
– Ты уедешь со мной? На «Женской мести»? Пожалуйста!
«Ты рождена для великих дел. Ты рождена для великих дел. Ты рождена для великих дел!»
– Нет! – Кинта отстранилась от Твена, шагнула к туалетному столику и уставилась в зеркало, силясь выбросить слова матери из головы.
– Нет? – Твен выжал из себя одно-единственное слово и перехватил взгляд отражения Кинты.
– Я не с тобой разговариваю. – Кинта нахмурилась своему отражению и отвела взгляд, чтобы не смотреть в глаза Твену.
«Ты рождена для великих дел».
А если нет?
– Если не со мной, то с кем? – спросил Твен, оглядывая ее комнату.
«С духом моей умершей матери».
Озвучить такое она, разумеется, не могла.
«Ты рождена для великих дел».
Кинте не хотелось оставаться в Североне. Кинте не хотелось прощаться с Твеном. Но готова ли она жертвовать богатством и властью? Ради шанса на любовь?
Кинта сдвинула расческу, затем вернула на место. Потрогала флакончик духов, затем вернула на место. Потрогала пузырек с лунной тенью, висевший у нее на шее, затем вернула на место.
– Это неважно.
– Неважно? – переспросил Твен. – Кинта, пожалуйста, скажи, что это важно. Скажи, что уедешь со мной. А если не хочешь уезжать, попроси остаться, и я останусь. Ради себя. Ради нас. – Твен приблизился к стоящей у туалетного столика девушке и остановился за ней. Он легонько положил ей ладони на плечи и снова перехватил ее взгляд. – Пожалуйста!
Тогда Кинта и решилась. Она рискнет. Она совершит прыжок. Она откажется от своих старых мечтаний и увидит мир с этим таинственным мальчиком. А если в итоге она останется одна? Что же, одиночество ей не в новинку. Ради шанса на счастье и любовь даже разбитым сердцем рискнуть можно.
Но в следующие несколько секунд она не могла озвучить все это Твену, поэтому молча обернулась.
– Что ты?.. – начал Твен сиплым от сдержанных слез голосом.
Кинта медленно погладила ему подбородок, потом обвела пальцем нижнюю губу. От ее ласки Твен зажмурился.
– Кинта! – позвал он шепотом, полным желания, грусти, надежды и трепета.
Девушка подалась к нему, встав на цыпочки:
– Можно мне тебя поцеловать?
Твен открыл глаза:
– Я думал, ты целуешь только тех, с кем спишь.
– И я всегда бросаю тех, с кем сплю.
– Кинта, ты меня бросишь?
Девушка покачала головой:
– Я собираюсь бросить Северон ради тебя, невозможный мальчишка.
В глазах у Твена вспыхнуло что-то яростное и полное надежды. Он сгреб Кинту в охапку так, что у нее дыхание сбилось от его силы.
– Предупреждаю, Тебя-Не-Касается: ты от меня не избавишься.
– Это и есть мой план.
– Тогда да, ты можешь меня поцеловать.
Кинта почувствовала улыбку Твена напротив своих губ, когда он сказал слова, которые ей так хотелось услышать.
Огромная ладонь Твена скользнула Кинте по лицу, мозоли царапнули ей кожу. Пальцы Твена запутались у нее в кудрях. Кинта прижалась к его руке, закрыла глаза и губами впилась в его губы. Это было правильным. Это было то, чего ей хотелось.
Заурчав, Твен углубил поцелуй. Кинта плавилась от близости его тела, ее сердце бешено
