Хроники Кайдарии. Дурная кровь - Андрей Плотник
Мы остались с Герцогом один на один.
– Вы тоже можете идти, – сказал он, собирая шахматные фигуры.
Я кивнул и направился двери, но на полпути остановился и сказал:
– Кстати, а почему вас называют Герцогом?
Он рассмеялся и вперил в меня взор своих пугающе черных глаз, словно бы ведущих, как два тоннеля, в непроглядную бездну его разума.
– Все просто. Я – шпион. Регулярно исполняю роль вампира-провинциала, герцога одного крайне удаленного местечка. Пару раз даже посещал светские приемы в замке герцога Глемма, – помолчав, он добавил: – Никто так и не раскусил мою маскировку.
Усмехнувшись, я вышел за дверь, но на самом деле мне было совсем не до смеха. По телу пробежал озноб, холодной волной поднимаясь вдоль позвоночника. Что, если Герцог был в Глеммсбурге во время моего единственного визита туда? Что, если он меня узнал, и сейчас просто притворяется, ведя какую-то тайную игру? Сжав кулаки, я мысленно приказал себе расслабиться. Если я окончательно превращусь в параноика, станет только хуже.
Внезапно в голове моей родился вопрос – а что вообще случится, если Сандро и его сторонники узнают всю правду о моем прошлом? Выгонят меня? Нет, скорее убьют. Я успел узнать слишком много о тайном логове Сопротивления, и оставлять меня в живых было бы непростительной глупостью. С другой стороны, они ведь люди, а не вампиры – а значит, должны иметь врожденную склонность к гуманизму. Но тут сама собой в памяти всплыла история двух вампирских мальчиков, которые случайно забрели на руины аббатства. Клаус упомянул об этом вскользь и без какой-либо гордости, но все же… Они убили детей, пусть те и были вампирами, их природными врагами. А машинистка в замке Карн?.. Заслужила ли она то, что с нею сделали? И все же я почти не сомневался, что Сандро сумел бы с пониманием отнестись к моему положению. Не лучше ли пойти на риск и раскрыться? Я не терпел притворства и лжи, но теперь сам сделался притворщиком – и эта роль уже начинала меня тяготить, хоть я и играл ее пока лишь пару дней.
Однако не стану ли я чудовищем в их глазах, если они узнают правду? Увы, даже в кругу новообретенных собратьев я оставался чужаком…
Во второй половине дня я встретился с Клаусом и попросил его раздобыть письменные принадлежности. Потом в течение нескольких часов добросовестно корпел над заметками об Инженериуме, с одной стороны, пытаясь насытить их самыми важными сведениями, а с другой – стараясь не упомянуть ничего такого, чего никак не мог бы выведать человек-раб. Задача оказалась непростой, так что я всю ручку изгрыз, пока пытался ее решить. Когда буквы поплыли у меня перед глазами и я перестал разбирать собственный почерк, стало очевидно, что пора проветрить голову. Кроме того, желудок мой давно уже обиженно ворчал, требуя пищи. Увы, я никак не мог привыкнуть к потребностям человеческого тела – ведь вампирам достаточно пинты крови, чтобы забыть о голоде на добрые сутки.
Поднявшись, я сунул записи под подушку и направился в сторону столовой. Имея весьма цепкую память, я быстро запоминал расположение переходов и залов базы, хотя ориентировался еще не совсем уверенно.
По вечерам столовая превращалась в некое подобие паба, или даже в клуб, где собирались все обитатели подземелья, свободные от выполнения служебных обязанностей. Сегодня здесь было особенно людно – как я слышал, в аббатство доставили целый бочонок напитка, известного как «ром», и от желающих его попробовать отбоя не было. Бегло осмотревшись, я увидел и знакомые лица – например, Клауса и доктора Левинсона, которые играли в дартс. Вокруг них собралась целая толпа болельщиков с кружками в руках. Не меньшая толпа окружала и столик в противоположном углу – там могучий Фроки, засучив рукава, боролся на руках то с одним, то с другим бойцом, неизменно одерживая верх и оглашая просторный зал своим раскатистым беззлобным хохотом.
Миновав все преграды, я пробился к стойке и выбрал на ужин тарелку овсяной каши, куриную грудку и стакан воды. Всю эту непривычную пищу я поглотил в мгновение ока, забившись в дальний угол зала, чтобы не мешать всеобщему веселью. О том, что служило мне пищей в былые дни, я старался не думать – едва я вспоминал вкус крови, как к горлу подкатывала тошнота. Утерев губы, сдал посуду и осмотрелся, размышляя, стоит ли сразу пойти в свою комнату и возвратиться к составлению заметок, или поразвлечься вместе с остальными.
Клаус, между тем, явно проигрывал доброму доктору – он улыбался, как и всегда, но лицо при этом было потное и напряженное, а зубочистка оставалась неподвижной, сжатая плотно стиснутыми зубами. После очередного броска он схватился за голову, а толпа взорвалась криками разочарования. Левинсон смотрел на соперника с улыбкой легкого превосходства. Заглянув в блокнот, он сказал:
– Ну, по крайней мере, вы набрали больше очков, чем в прошлый раз. Растете над собой, это похвально.
– Ах, вы еще и ведете учет моим позорным поражениям? Теперь я полностью разбит, даже морально! – Клаус комично изобразил глубокую скорбь, и все вокруг засмеялись.
– Позвольте, доктор, я тоже брошу вам вызов, – обронил я, приближаясь.
Множество глаз тут же обратились в мою сторону, а Левинсон удивленно поднял косматые брови. Очевидно, мало кто здесь отваживался соревноваться с ним в этой игре.
– Конечно, прошу, – он сделал пригласительный жест, и мясистые губы вновь искривились в снисходительной усмешке. – Надеюсь, вы переносите поражения столь же стоически, как старина Клаус.
– О, ваше поражение не доставит мне никаких тревог.
Толпа радостно заулюлюкала – очевидно, всем было охота посмотреть, как признанный мэтр разделает дерзкого новичка. Хотя некоторые начали подбадривать меня, дружески похлопывая по плечам.
Мы с доктором встали на одну линию, толпа раздалась в стороны, открывая взгляду мишень на обшитой тесом стене. Клаус вызвался записывать очки. Признаюсь, я с детства не брал в руки дротиков, но решил не распространяться на этот счет. Строго говоря, я даже не горел особым желанием победить – просто полагал, что столь хороший стрелок, как я, сумеет достойно проявить себя. Может, после этого я сумею заручиться некоторым уважением со стороны обитателей базы. А может, и новыми друзьями обзаведусь.
Мы с доктором быстро разыграли право первого броска – досталось оно Левинсону, поскольку моя первая попытка вышла
