Инкогнито - Константин Владимирович Денисов
Мы остановились возле входа в квартиру. Там было тихо. То, что здесь случилось, произошло не сегодня и не вчера. Так что, что бы ни было, всё это уже в прошлом. Нам только оставалось попытаться понять, что именно случилось в квартире.
— Слишком поздно! — пробормотал я, — я пришёл слишком поздно!
— Погоди делать выводы, — попыталась утешить меня Амина, но в её голосе уверенности не чувствовалось.
— Я не сдержал обещание, и с девочкой случилась беда! — сказал я.
Внутри всё заледенело, так, что даже дышать стало трудно. Ноги сделались ватными, и я еле-еле заставил себя сделать шаг, чтобы переступить порог.
— Алик, соберись! — вдруг толкнула меня в плечо Амина, — слезами горю не поможешь! Давай осмотрим квартиру, может быть, что-то прояснится.
Слова Амины подействовали на меня отрезвляюще. Она была совершенно права, рефлексия сейчас неуместна, нужно попытаться исправить ситуацию, а для этого сначала нужно в ней разобраться… только вот, бывает, так что ничего исправить уже нельзя…
Мы медленно шли по квартире, осматривая все комнаты. И с каждым шагом я вспоминал тот день всё лучше и лучше. Эти воспоминания были как остров в океане беспамятства. Я помнил теперь всё очень подробно, но только начиная с гибели троглодита и заканчивая своим уходом из квартиры. А все фразы, сказанные в тот день, что вели к моей тогдашней жизни, таяли в тумане. Я помнил только этот эпизод, и всё!
В квартире царил жуткий бардак. Большая часть мебели была перевёрнута, как будто те, кто сюда нагрянул, что-то искали.
Вернее, не что-то, а кого-то! Поиски шли «крупными мазками». Ящики не вытряхивали, книги на пол из шкафов не вываливали. Но вот мебель переворачивали и отодвигали, если была вероятность, что за ней кто-то мог спрятаться.
Чем дальше мы шли, тем понятнее становилась картина. Пришедшие сюда знали, куда и зачем идут. Они не случайно ворвались именно в этот подъезд, не случайно поднялись именно на четвёртый этаж и вошли именно в эту квартиру. И внутри они действовали уверенно, бескомпромиссно, но без фанатизма. Ничего не рушили и не ломали просто так. Они просто искали.
Если мешала войти дверь, они её выбивали, если хотели заглянуть за диван, отбрасывали его в сторону.
Они искали спрятавшегося в квартире ребёнка. Им нужна была Аня. Зачем? Вариант у меня был только один. Они каким-то образом узнали про её дар и захотели заполучить себе такого ценного, пусть и маленького, мага.
Если я был прав, то сложившаяся ситуация была ужасной во всём, кроме одного. Если им нужна Аня, и они хотят её использовать, то вряд ли будут убивать. Да, скорее всего, ей светит рабство и работа на не очень хороших людей, и это очень мягко говоря, но, по крайней мере, она будет жива. А раз жива, то можно будет её вытащить. Да, пока непонятно что, где и как, но шанс есть!
Только вот, это всё при условии, что мои рассуждения верны. Я ведь мог выдавать желаемое за действительность, и ситуация могла быть совершенно иной.
Например, её увидели с улицы в окне, ворвались, схватили… и… дальше не знаю. Дальше могло быть всё что угодно. Смотря, кто и зачем врывался. В таком случае Аня для бандитов не представляет ценности, и вряд ли ей сохранили жизнь.
Последняя комната была комнатой Ани. Как ни странно, в ней было намного больше порядка, чем во всех остальных. Здесь только один предмет мебели был не на своём месте.
Кровать Ани была перевёрнута и валялась в стороне от того места, где до этого стояла. Я придержал Амину рукой, чтобы она пока что сюда не входила. Она молча послушалась и осталась у входа, поняв, что я хочу внимательно осмотреть комнату, не нарушив положения вещей в ней.
Мне почему-то казалось, что именно здесь есть ключ к тому, что произошло в квартире.
Я очень осторожно делал каждый шаг, внимательно глядя, куда ставлю ноги. Так я дошёл до места, откуда отбросили кровать, не увидев по пути ничего интересного и подозрительного. Вся комната была застелена коврами и дорожками, и только под кроватью раньше был голый пол. Со временем там собралась пыль. Не очень много, видимо, здесь периодически убирались, однако пыль была, и её ровный слой был сильно нарушен.
Я присел на корточки, чтобы разглядеть получше. Большая часть пыли была смазана. Не было никаких сомнений, что когда появилась опасность, Аня прибежала сюда и забралась под кровать. Не знаю, насколько это была удачная мысль, но что ещё мог придумать ребёнок? К тому же, если её искали, то всё равно бы нашли. Деться ей в квартире было некуда.
Она была под кроватью, потом сюда пришли люди, отшвырнули кровать и забрали девочку. На самом краю я видел в пыли что-то похожее на отпечаток ботинка. Точнее, носка ботика. Что-то закруглённое… но такой след не давал нам вообще никакой информации. Начиная с того, что по нему даже размер ноги не поймёшь, и заканчивая тем, что это мог быть и не след вовсе, а что-нибудь другое.
Я сместился вдоль пятна линолеума ближе к изголовью кровати. Там пыль была потревожена меньше. Я даже видел, где находились руки Ани, когда она, замерев от страха, лежала под кроватью. Не могу даже представить, что пережила бедная девочка, оказавшись в такой ситуации.
Амина осторожно приблизилась и встала рядом.
— Вот здесь они её и нашли, — сказала она, подтверждая мои выводы, — жаль ребёнка.
И в голосе у своей спутницы я услышал искреннее сочувствие. Исследуя квартиру, мы прониклись тем, что здесь случилось, и как будто тоже пережили это вместе с Аней… но, конечно, не так сильно, как она. Бедная девочка!
— Странно, — сказал я.
— Что именно? — заинтересовалась Амина.
— Вот это! — я ткнул пальцем в линолеум возле самой стены, там, где было изголовье кровати.
— Какой-то рисунок? — поняла Амина.
— Да, — сказал я, — и мне сложно представить, что девочка, прячась от ворвавшихся в дом бандитов, вдруг захотела порисовать в пыли.
— Послание? — кивнула Амина.
— Да, — сказал я, — скорее всего, это было адресовано маме, но судя по следам, она сюда так и не вернулась.
— И что это значит? — спросила Амина.
— Не знаю! — честно признался я.
Мы некоторое время сосредоточенно разглядывали этот незамысловатый рисунок. В пыли был выведен круг с торчащими во все стороны ломаными линиями. Я перебирал в голове все варианты того, чем бы это могло быть, и,
