Суккубьи заморочки - Эва Ясакова
— Конечно же нет, — послышался насмешливый голос со стороны, — эта дрянь покопалась в твоих мозгах и теперь ты частично она, а она частично ты. Вы отзеркаливаете чувства друг друга, вот и все. Ляг поспи и все пройдет.
— Ты кто?
Медведь уверенным и отточенным движением руки подтолкнул меня за свою спину, расправил плечи и начал медленно расстегивать пуговицы на пиджаке. Умница, знает как я сержусь когда он рвет дорогие костюмы.
— Я тот, кто знает о вас все.
Из за дерева выступила фигура в длинном балахоне закрывающем очертания тела, капюшон был глубоко опущен. Для полноты картинки не хватало только косы и я усмехнулась — ну что за балаган.
— Эй, малыш, — мой голос был насмешлив, — ты ведь в курсе, что сегодня без стычек, Инквизиция уже давно сидит без дела, я думаю им будет интересно заняться тобой.
Я просканировала его ауру и замерла в замешательстве — ее просто не было, либо очень сильный амулет, либо ментальный щит неимоверной мощности либо…это было что-то такое, с чем мы до сих пор не имели дела.
— Ты смотри, Оно думает, — существо в плаще расхохоталось, — значит так, ты, порождение дьявола, подстилка сатаны, твой дружок у нас, хотя ты видно уже забыла он нем. Вон как славно со своим зверем ласкалась. Даем тебе срок три дня. Если за это время ты не уйдешь из этого мира добровольно, то получишь своего дружка по частям, причем начнем мы с самого значимого для всех мужчин. Уяснила? А теперь прощай и помни — три дня у тебя.
С этими словами он высоко размахнувшись что-то бросил себе под ноги и исчез в клубах вонючего дыма. Нас с Медведем согнуло напополам в приступе мучительного кашля, казалось легкие раздирают миллионы игл. О преследовании не могло быть и речи, Медведь подхватил меня не давая упасть, он и сам едва держался на ногах. Ни одно заклинание не срабатывало. Я не могла даже оградить нас универсальным защитным щитом. Казалось вся магия умерла во мне. Медведь пытался трансформироваться, у него тоже ничего не получалось и я не знаю чем бы все это закончилось, меня начало засасывать в какую то омерзительного вида воронку. Остатками угасающего сознания я заметила несколько расплывчатых подбегающих фигур — наши боевые маги во главе с Учителем.
— Держись ребенок, — прозвучало у меня в голове, — мы вас вытащим. Только держись. Не смей поддаваться.
Но мои силы иссякли, весь день, все переживания через которые я прошла, все это было слишком для меня, изнеженной последними спокойными годами жизни простой журналистки, пишущей о культуре.
Теряя сознание я почувствовала как разжались державшие меня руки Медведя. Кажется его мечта сбылась — он ушел первым.
* * *
Не знаю сколько прошло времени, мне показалось, что тысячу, когда я пришла в себя. Открыв глаза я не увидела ничего, ни стен, ни пола, ни потолка, вокруг меня клубился сумрак, не тьма и не свет, что-то среднее, промежуточное. Я зависла, абсолютно обнаженная, в том, что нельзя назвать даже воздухом, это было ничто. Я обратила внимание на то, что я не вдыхала и не выдыхала, мои веки оставались распахнуты с того мгновения как я их открыла.
— Кажется я умерла, — я сказала это вслух, что бы понять есть ли тут звуки, или так же мертвы как мое дыхание, как цвета, как воздух.
Звук был, более того — мне ответили, внутри моей головы раздался лишенный эмоций и половой принадлежности, какой то усредненный голос, даже не голос, скорее намек на него, образ, мысль.
— Конечно же ты не умерла, это было бы так нелепо, после всего того, что мы в тебя вложили, всего того что ты уже сделала и еще сделаешь. Твое тело сейчас в вашем офисе, тебя пытаются реанимировать, но ты пробудешь тут столько сколько нам нужно. Ты должна кое-что уяснить, хотя ты очень многое уже начала понимать. Мы должны убедиться, что ты больше не повторишь такую глупость, какую совершила сейчас — не все те кто выглядят смешно и нелепо являются смешными и нелепыми. Не все, кто выглядят устрашающе являются страхом. Все не то чем кажется. Все — не те кем кажутся. Опасайся врагов. Но больше — друзей.
— Что с Медведем? — сейчас меня больше не занимало ничего, я понимала, что это странное существо встреченное нами не врало, Дэм жив и пробудет живым еще трое суток, и даже после этого он какое то время еще проживет. Хотя стоит ли жить Инкубу после лишения его мужской сущности — не знаю. Но вот Медведь…я не знаю, смогла ли бы я пережить его потерю.
— Он жив. Пока. Он нужен тебе и его смерть помешала бы нашим планам. Ты думаешь не о том, переживаешь не о том, думай, кто тебе враг, кто желает тебе смерти, думай. Только в этом ваше спасение. Твое. Медведя. Деметриума. Амелики. Всех кого ты любишь. Всех кого ты еще не знаешь. Всех кто уже живет. Всех кому еще предстоит родиться.
— Кто вы?
— Тебе об этом еще не нужно знать. Ты опять думаешь не о том. Думай, думай. Кто может желать тебе смерти?
— Я не знаю!
— Ты знаешь, ты уже почти пришла к этому. Вспомни о том, что ты говорила перевертышу и тогда ты придешь к пониманию. Это важно. Все остальное — тлен. Сейчас ты отправишься в свое тело и не расскажешь никому о нашей встрече но мы еще встретимся и не раз. Не забывай про нас. Не забывай о том, что у тебя есть враг. Помни, что у тебя есть друзья. Оставайся собой. Не давай себя запутать. Уходи.
С этими словами мое сознание снова покинуло меня, но не надолго.
Глава 8
Пробуждение было резким и болезненным. Меня буквально вышвырнуло из той нирваны в которой я плавала, легкие раскрылись и я сделала первый, робкий и нерешительный вдох, затем еще и еще, сердце забилось быстрее, разгоняя по жилам кровь. Я почувствовала покалывание в кончиках пальцев, затем оно распространилось по всему телу, это было приятно. Так, свет меня побери, приятно чувствовать себя живой!
— Ребенок, ты вернулась, — надо мной раздался обеспокоенный голос Учителя. Он не решился говорить со мной мысленно и спросил как обычный смертный — голосом, — как же мы переживали.
Это — мы, вернуло меня окончательно в мое тело и я открыла глаза.
