Пороки Лэндэльфа. Забытые сказки - Дева Кей

– Ага, поцелуем истинной любви, – съязвила я.

– Кстати, – простонал он, все так же не открывая глаз, – ты оштрафована.

Возмущение молнией пронеслось по телу.

– Что?! За что?!

– «Мерзавец», «гаденыш», что-то еще по-русски … – С каждым словом я кривилась все недовольнее и недовольнее. – Ах да, еще «королевская задница».

Дориан весело хмыкнул и наконец поднял веки. И глядел он на меня далеко не как рассерженный начальник, а как заигрывающий плут.

Я затолкала еще один бафонит ему в рот.

– Вот. Жуйте. Еще один не помешает.

Язвительность сочилась из меня со всех пор, но принц послушно зажевал целительный камень. Дориан приподнялся и опустил руки в ванну, стараясь дотянуться до струйки воды. Остатки влажной рубашки на его спине прилипла к телу, вырисовывая каждый рельеф напряженных мышц.

– Значит, митридатизм. То-то вы стали так натурально играть похмелье в последнее время, – прокашлявшись констатировала я. – Стоило проконсультироваться со мной о безопасных дозах. Хотите стать неуязвимым к Венцу или в скором времени планируете провернуть дельце?

Принц Дориан жадно пил воду из ладони, а после провел влажной рукой по лицу, зачесывая пряди.

– Я принимаю яд больше месяца, и пока все шло хорошо, – прохрипел он, играясь с водичкой. – Больше боялся, что застанешь меня блюющим у туалета. Но, к счастью, ты пришла позже.

Он намекает, тогда бы я не сообразила, что именно с ним не так?!

– Что вы, если бы я увидела, как вас рвет, то решила бы, это последствия нашего вчерашнего куннилингуса, – обиженно выпалила я.

Его плечи задрожали в сдерживаемом хохоте, а после и вовсе комната наполнилась этим привычным дьявольским смехом.

– Mia gattina… в такие моменты мне даже кажется, что я в тебя влюблен.

– Это еще почему? – скривилась я, словно его последнее слово было каплей лимона на языке.

Дориан подпер затылок, одарив взглядом с поволокой. Но скорее всего, он был просто измождённым.

– Ты умеешь меня искренне рассмешить, – просто ответил он и вновь привалился спиной к ванне. Принц кивнул в сторону лежавшей бутылки алиготе. – Зачем вино?

Я убрала волосы за уши и присела рядом, устремив взгляд в приоткрытую дверь. Спокойствие. Я ощущала спокойствие, сидя на холодном мокром полу, рядом с королевской задницей, которую только что спасла.

– Узнала, что моя лучшая подруга сегодня приезжает. Вот и надеялась на девичник.

Его Высочество лишь дернул щекой в ответ, и я продолжила, в надежде, что после случившегося он хоть немного даст подглядеть в его карты:

– Расскажете, зачем затеяли демонстративную порку лорда Вилиана?

Дориан молчал, уперев затылок в бортик ванны. Он медленно прикрыл глаза, вслушиваясь в редкие шумы спящего замка. Или, быть может, советовался с самим собой, взвешивая все за и против.

– Нужно было обрезать пуповину, – прохрипел он. Я затаила дыхание в ожидании пояснений. – У Фэлис стали просыпаться способности. Такие же, как и у моей матери. Она слишком близка с братом.

– И вы сделали так, чтобы от нее отвернулись все. И только вы – такой благородный и всепрощающий принц – протяните ей руку, чтобы использовать ее силу и верность, а также чувство вины, – торжественно заключила я.

Дориан устало щелкнул пальцами в воздухе.

– Раскаиваюсь до глубины души.

Я истерично расхохоталась.

– Ха-ха-ха… раскаиваетесь? Еще и до глубины души? Да вы шутник, Ваше Высочество. В вас нет ни капли раскаяния, как впрочем-то и наличия души.

– Полагаю, именно это тебе и нравится.

Я игриво повела плечами, включив все свое обаяние на максимум.

– Раз у нас вечер откровений, может, уважите мое любопытство еще разок? – Я не стала дожидаться ответа или разрешения, просто продолжила: – Слуага Бреа просила передать мистеру Сэйджу, как ей «жаль», что кто-то разгадал все его имена. Это были вы? Вы разгадали его имена с подачи Бреи, сделав Румпельштильцхена своим рабом?

Дориан протяжно выдохнул, а улыбка не покидала его уст. Принца явно забавляла мои проницательность и любопытство. И он наверняка взвешивал на весах, насколько мои навыки полезны и опасны для него самого.

– Сэйдж сам виноват, – пожал плечами он. – Ведь в самом Аду нет фурии страшнее, чем женщина, которую отвергли. Эти слова Джона Кольера я повторяю, как молитву. Особенно с тех пор, как связался с тобой.

Послышалась беготня в коридоре, крики, суета. Мы недоумевающе переглянулись. Внутри кольнуло неприятное чувство. Пробежали мурашки.

Я прошла в комнату и приоткрыла дверь, но нарушителей тишины и след простыл. Повеяло зимней прохладой – Дориан вышел на балкон, и я последовала за ним.

Покои принца выходили прямиком к центральному входу замка. Ночь выдалась темной, хлопьями валил снег. Но в свете огромных факелов я разглядела лошадь и всадника. Он полз к подножью парадной лестницы, оставляя на снегу темные следы. Кровь.

– Убили! – истошно кричал всадник, рыдая. – Всех убили, изверги! Убили! Убили!…

Глава 27. Благие намерения

«Семеро козляточек поспешно натаскали булыжников и набили их в утробу волку, сколько влезло».

Братья Гримм «Волк и семеро маленьких козлят»

За несколько дней до возвращения капитана Шассерфи

Злачный бордель Гвиллионы под тухлым названием «Бритый причал» находился рядом с портом. Отличное расположение с точки зрения бизнеса – куча голодных моряков, которые недавно карабкались по верфям, наверняка не прочь заскочить на пару минут и снять напряжение.

Я надела новое приталенное пальто с изящными наплечниками и длинные кожаные перчатки, ощущая себя героиней типичного готического романа. Еще и цилиндр с перьями и вуалью нацепила для статусности. Приду в обычной одежде – выпроводят сразу и слушать не станут.

Карета бодро рассекала набережную. Я отодвинула натянутую шторку, всматриваясь в пришвартованные корабли сквозь пелену снегопада.

После того как местные врачи забили тревогу об увеличении зараженных неизвестной болезнью, Его Высочество был категорически против, чтобы я передвигалась по городу пешком или в омнибусах. А мне и не хотелось морозить зад в суровую Лэндэльфскую зиму. Или как зовут это время года местные: в гэмбхар.

Когда я в последний раз гуляла по столице, переулки были завалены обезображенными телами зараженных бездомных: кожа усыпана гниющими язвами, лица деформировались, словно их раздуло изнутри. Один фейец рыдал от боли, говоря, что у него отвалилась мошонка. Не знаю, насколько это правда… По виду это напоминало проказу. Но не думаю, что для местных актуальны человеческие заболевания.

Карета плавно затормозила, и через мгновения кучер открыл мне двери, подав руку и раскрыв зонт. Он уже не раз подвозил меня – смазливый фейец с глазами цвета лазурита.

– Благодарю, Николя, – вежливо обронила я, ступая высоким каблуком сапог на заснеженную