Светлые века - Йен Р. Маклауд
– Раньше здесь жило гораздо больше людей, – как будто невзначай сказала Аннализа. – Но им пришлось уйти. Тут когда-то работали эфирные двигатели, как и в Брейсбридже.
Значит, она слышала о Брейсбридже! Но вопросы и чудеса сыпались друг за дружкой слишком быстро. Мы вошли в комнату, чьи стены тянулись ввысь, к огромному, невероятным образом уцелевшему световому фонарю овальной формы. Со всех сторон вздымались книжные утесы, осыпающиеся и просевшие, опоясанные балкончиками. Это место превосходило мои представления о библиотеке, хотя явно когда-то было ею. Здесь вновь переплелись две тихо враждующие стороны особняка. Испещренные темными прожилками, светящиеся наросты машинного льда оккупировали полки и стекали по лесенкам сверкающей пеной, ниспадали на пол застывшими волнами. Даже стеклянный купол был наполовину покрыт льдом, от чего сделался похож на моргающий глаз. Я дотронулся до одного нароста. Кристаллы были холодными, хрупкими. От моего прикосновения они рассыпались с шипением и звоном.
Я ощутил щекой дыхание Аннализы.
– Мне нравится здесь читать, – сказала она.
– Я тоже люблю читать, или, по крайней мере…
– …полагаю, разглядывать картинки. – Не успел я возразить, как она продолжила: – Единственная проблема в том, что вся эта библиотека слишком старая. Книги рассыпаются на глазах.
Я взял томик с вершины книжной горы, выросшей на полу. Страницы вспорхнули, будто снежные хлопья. Как же печально смотреть на погибающее знание. Но когда я повернулся к Аннализе, она улыбалась.
– А ну-ка! Спорим, ты меня не догонишь! – Она сиганула через перила, схватила с полки книгу и швырнула в меня. Я пригнулся. Том скользнул по выложенному плиткой полу. На корешке был гребень из кристаллов.
– Взгляни на картинки! Ты ведь даже не умеешь читать!
Мимо просвистела еще одна книга.
Рассерженный и повеселевший одновременно, я вскарабкался на балкон следом за ней. Дерево скрипело, отламывались щепки. Машинный лед с шипением осыпался. Аннализа порхала впереди, снова и снова швыряясь книгами и оскорблениями.
– Слыхал о Платоне? – крикнула она с яруса надо мной и бросила том, который ударился об пол с глухим звуком, будто кирпич. – Он был человеком, совсем как ты, однако гораздо умнее. Открыл эфир задолго до грандмастера Пейнсвика, но на самом деле только мысленно. Это пятый элемент, который ходит по кругу, в то время как все прочие движутся по прямой. – Еще одна книга пронеслась мимо меня, войдя в штопор в длинных полосах солнечного света и хлопая блистающей от кристаллов обложкой. Летели все новые и новые тома, взмахивая страницами, словно крыльями, позволяя мельком взглянуть на свои яркие иллюстрации. Они срывались в полет и огибали меня, а потом скользили по далекому шахматному полу библиотеки. Когда Аннализа вырвалась вперед, я сам начал сбрасывать книги с окружающих полок, карабкаясь с уступа на уступ. Наконец мы заключили перемирие и легли, раскинув руки и тяжело дыша, на плиточном полу среди обломков нашей битвы. Мои исцарапанные ладони и колени были покрыты серебристо-белой пылью. Огромная, жутковатая библиотека сияла.
– А у тебя не будет неприятностей из-за этого бардака?
Аннализа усмехнулась.
– Мисси все равно. Она такая – позволяет мне делать все, что вздумается. – Вблизи от нее пахло землей и солью, как от любого другого ребенка. – Теперь на Редхаус всем наплевать. Он не нужен никому, кроме нас.
Я рассеянно подобрал лежавшую поблизости раскрытую книгу. Аннализа, конечно, была права. В то время картинки привлекали меня больше, чем слова. Я увидел старинные ксилографии Века королей, полные темных завитков, похожих на дым из труб Брейсбриджа в середине зимы. Люди с собачьими головами обгладывали трупы. Существа с отвисшими грудями и лицами, похожими на тающие фонарики, летели по небу на метлах. Подписи к картинкам были набраны плотным шрифтом и изобиловали буквами причудливого вида. На одной странице была крупная иллюстрация, которую я сперва принял за изображение цветка, а потом понял, что «тычинка» – это человек, скорчившийся у столба посреди языков пламени.
– На что это ты уставился?– Аннализа проворно выхватила книгу и изучила название на корешке.– Compendium Maleficarum[2]… какое старье. – Легким движением она швырнула том так далеко, что он как будто растворился в мерцании кристаллов. Затем встала, подбоченившись, и я мельком увидел ее серые панталоны. – Ну что? Идем?
Я последовал за Аннализой, которая распахнула окно и спрыгнула в раскинувшийся снаружи одичалый сад. В ярком послеполуденном свете я увидел среди клумб новые нагромождения кристаллов, плотную пену, рядом с которой покачивались крупные хризантемы и цвели розы. Аннализа сорвала персик с ветки дерева, похожего на сверкающий белый зонтик. Ударив покрытым коркой фруктом о красную кирпичную стену, она расколола его, как орех, и бросила мне. Я откусил кусочек, и сок залил ладонь.
– Из книг можно узнать много интересного, не сходя с места, – как ни в чем не бывало заявила Аннализа, когда мы уселись на лужайке рядом с посеребренной глыбой фонтана. – То есть я могу рассказать тебе о городке, где ты живешь… как бишь его…
– …Брейсбридж…
– …почерпнув из книг больше, чем ты когда-либо узнаешь, просто находясь там.
Я пожал плечами, ковыряя пестреющую маргаритками траву.
– Ну и, конечно, о других вещах, которыми люди занимаются. – Аннализа обхватила руками колени. – Я имею в виду мужчин и женщин. Когда они хотят потереться друг о друга и завести малышей.
– Я про это все-все знаю. Впрочем, – уступил я, – рассказывай, если хочешь.
– Ну что ж… – Аннализа оперлась на локти и посмотрела на небо; ее волосы теперь ниспадали бледным золотом, почти как пена, а платье приблизилось к белизне. Тема разговора ее совершенно не смущала, и вместе с тем она явно считала, что известные ей факты заслуживают того, чтобы ими поделиться. Наблюдая за Аннализой, пока она говорила, я предположил, что она не может быть полностью отрезана от мира в этом особняке. Но посреди блестящей травы, под сияющими окнами бородавчатого особняка, рассказ Аннализы об акте человеческого размножения вошел в причудливый резонанс с позаимствованными из книг словесами на каком-то сложнейшем языке, и я возжелал, чтобы время, которое мы провели вместе, так и осталось абсолютно уникальным опытом.
– Затем labia minora[3]… Далее corpora cavernosa
