Корпорация Семаргл - Стас Свобода

Да что за ерунда. Меня леший водит кругами что ли? Я показал фигу, дорога не изменилась. Попробовал выматериться. Но, видимо, знал слишком мало ругательств, которые лешего не впечатлили.

Я задумался серьезно над тем, чтобы поменять кроссовки и надеть правый кроссовок на левую ногу и наоборот. Но потом передумал. Если это леший глупостями занимается, то кроссовками его не остановить. Ругательства прокатывают, остальное уже не очень.

Я вытащил пирожок и положил его в кусты, предложив лешему подкрепиться и не пытаться меня запутать. Дорога появилась почти моментально, а впереди меня встретил какой-то мужик с поводком. Поводок тянулся к бульдогу, сидевшему на дереве. Я чуть не присвистнул.

– Удивлен? – спросил незнакомец.

– Не то слово. Никогда не видел собак на деревьях, – признался я. – Умный у вас пес.

– То-то же.

Мужик помахал мне рукой, а я пошел дальше…

К моему удивлению, люди успели уйти, подчистив за собой весь мусор. Я сел на поваленное дерево и задумался. Стоит ли мне сейчас, пока еще ездят автобусы, вернуться домой? Ехать довольно далеко, пешком точно не доберусь. Ладно, я могу немного здесь задержаться, вдруг догадаюсь, кто из навьих детей добрался до нашего светлого эльфа Энтерола.

Навьи дети… те, которые вышли из Нави, мира мертвых и странных существ. Я всегда думал, что домовые и лешие – это бабушкины сказки. Даже прабабушкины, потому что моя бабушка не верила во все это, как положено настоящей комсомолке. Или как там назывались те, кто вступал в комсомол, а затем в партию.

Как много у людей неверных представлений о том, что представляют собой эти странные существа. Поначалу я думал, что кикимору бояться не нужно. Что она может сделать, ну пощекочет там, за печкой будет шуршать, еще что-нибудь. А когда я с ней столкнулся, еле спасся. Эта тварь мало того, что может насылать кошмары, так еще и найдет тебя везде, а потом прикончит.

Я поднялся с дерева, отряхнул джинсы и задумался о другом. Навьи дети бывают разные. Но все они делятся на две большие группы. Те, которые когда-то были людьми, до своей смерти. И те, которые людьми никогда не были. Иногда случаются ошибки, когда думаешь, что достаточно окрестить русалку, и она быстро прекратит глупости творить. Потому что, дескать, русалки – это души утопленниц. Нет. Я отвечаю, это не души утопленниц.

По крайней мере, большая часть. Они всего лишь, хотя это и грубо сказано, духи стихии воды, живущие в Нави. Но иногда вылезающие к нам, посмотреть, что да как.

Моей щеки коснулось что-то мягкое.

Я отшатнулся, сдергивая с плеча рюкзак и нашаривя сначала язычок молнии, а потом баллончик с Эспи. Но вокруг все было тихо. Я тоже замер, настороженно оглядываясь по сторонам. Как-то резко стемнело, почти ничего не было видно. Только высокие тонкие силуэты да пятачок вытоптанной земли.

Я медленно попятился, стараясь не терять из вида окрестности. Но это легко было сказать. Я не мог смотреть вокруг себя, это напрягало. Как и то, что воцарилась тишина. Ненадолго, мимо меня снова что-то мелькнуло. Оно задело мою щеку так, как обычно задевает рука. Только вот рукам здесь неоткуда взяться.

Я наугад пальнул из баллончика.

Что-то хрипло рассмеялось, но смех резко оборвался. Существо, кем бы оно не было, затаилось. И теперь ждало, пока я совершу ошибку.

Я снова попятился, врезавшись в дерево. Мне на плечо легла рука, сжала, а потом… обвилась вокруг, притягивая мои собственные руки к туловищу. Я дернулся, немного запаниковав. Рука сжимала крепко, больше похожая на змею, чем на руку. И если бы не пять толстых коротких пальцев, покрытых то ли шерстью, то ли жесткими волосами, я бы так и подумал…

Я напряженно дожидался второй руки.

Но перед моим лицом свесилась нога. Нога оказалась такой же гибкой, как рука, и поползла по моему туловищу, не давая сдвинуться с места. Мне почему-то показалось, что она сейчас меня раздавит.

Одна рука и одна нога. Сильные, без тени намека на туловище.

Рядом вынырнула голова с короткими лохматыми волосами и оскаленной пастью, похожая на человечью. И все это извивалось, терлось об меня, стискивало. И смутно белело в полумраке.

Я почти был готов постыдно просить помощи. И вспомнил о своем баллончике. Пшикнул наугад, но по монстру не попал. Он оскалился и вцепился мне в шею. Я не удержался от вопля, больно было чуть не до слез.

Зазвонил телефон. Я зашипел, ощущая, как стало легче. А потом еще… Существо распуталось, оставляя меня наедине с орущей техникой. Я какое-то время смотрел на телефон и желал ему провалиться куда угодно, лишь бы только подальше от меня.

Телефон не умолкал.

Я нагнулся, все еще ожидая, что существо прыгнет сверху. Но оно пропало, и меня немного отпустило. Я даже сумел весело спросить, кого там так не вовремя принесло…

Ответил Гугл. Он моего веселья не разделял. И сухим голосом заядлого курильщика сказал, что у нас большие неприятности. Судя по картине, как он выразился, в нашем лесу, точнее, пародии на лес, орудует неприятная тварь. Эту тварь боялась не только остальная нежить, в большинстве своем, но даже богатыри.

– И что это за нежить? – спросил я, потирая укушенное место.

– Оплетай.

– Чего тебе оплетать? – я забыл о ноющей шее и уставился на телефон.

– Нежить так называется. Оплетай обычно обитает в Сибири. Отличается наличием одной ноги и одной руки. Считается, что он всю жизнь проводит в поисках своей пары. То ли друга, то ли… кхм… ну ты понял.

Да понял я, куда же денусь. Любой ребенок знает, что у всех есть папа и мама. По крайней мере, у большинства животных. Я нетерпеливо поковырял землю, стараясь не упускать из вида деревья. Если этот самый сибирский Оплетай снова прыгнет на меня, не уверен, что сумею так же счастливо от него избавиться.

– Дальше что? – я присел на землю, пытаясь разглядеть в полумраке следы.

– Оплетай обычно прячется на деревьях. И если проходит мимо богатырь, то прыгает на него, сдавливает в своих объятьях, потом высасывает кровь. Иногда просто кусает. Не любит резкие звуки.

– Хорошо, телефон меня и спас, – пробормотал я, снова потирая шею.

– Он тебя укусил? – уточнил Гугл.

– Нет, блин, в гости пригласил, – огрызнулся я, с нервным смехом. И представил себе, как Оплетай зазывает меня к себе в Сибирь, попить чай с баранками, поговорить о том, как тяжело найти вторую пару. И как потом с этим жить.