Короли небес - Ричард Нелл

Капуле не пришёл лично их проводить, но вместо него явились многие его сыновья и дочери вместе с придворными чиновниками, на благородных лицах которых застыли фальшивые улыбки. Роке не было до них дела, главное было соблюсти их ритуалы вежливости, поклониться и помахать, проходя мимо. Сюда пришли и многие тонги из всех слоёв общества, расположившиеся за кольцом стражи, и удивлённо таращились на огромных странных зверей и их всадников.

Рока бы хотел, чтобы рядом с ним были Эгиль, Эшен, Айдэн, Тахар и Алтан с рунными мечами и топорами наготове. Из его многочисленных «защитников» остался только Бирмун – к этому времени восстановившийся, облачённый в те же доспехи, что и остальные, и его тёмный рунный клинок свисал с седла.

– Я буду поддерживать пламя, пока ты не вернёшься. – Лани стояла в передней части двора. Она улыбнулась и смущённо пожала плечами. – Я расспросила твоих людей. Они сказали, что твой бог – бог огня. Я собираюсь молиться о твоём благополучном возвращении.

Островная королева была одета так же, как и её братья и сёстры, и потому он её не заметил. Её волосы по-прежнему были накрыты вуалью, но она открыла лицо, чтобы с ним заговорить. Её улыбка была словно вышедшее из-за туч солнце.

– Благодарю тебя, королева Алаку, это очень любезно с твоей стороны.

Слова, как всегда, показались ему несостоятельными, но он лишь вздохнул и обратился в Рощу.

– Я могу умереть, островитянин. Желаешь что-нибудь сказать?

Ветер не шелохнулся, и Кейл не показался. Время шло, он всё не объявлялся, и Рока собирался уже выдвигаться, как услышал лёгкий шелест ветра.

Не твоими губами.

Рока кивнул, но подумал, что это глупо, и задался вопросом, сколько добра вытравила из мира мелочная ненависть. Он в последний раз взглянул на девушку, чтобы добавить её статуе последние штрихи, а затем сел на Дину. Лани подошла и заговорила так, чтобы только он её слышал.

– Ты сражаешься за город, хотя он ещё не сразился за себя сам. – Её глаза выглядели странно и чуждо. – Мне было бы не стыдно быть твоей… матроной, – сказала она, улыбнувшись. – Совсем наоборот.

Букаяг стал искать обман, возможно даже желал его. Рока хотел, чтобы его разум на мгновение забыл, что у неё есть все основания лгать, чтобы его очаровать. Но брат не спал, и разум нельзя было игнорировать.

– В другой жизни, – безэмоционально ответил он. Брат возбуждённо попытался пришпорить коня, но Рока его удержал. Он чувствовал бремя своей пустоты, цену своих чудес, но всё же внутри ещё оставалось место для толики нежности. – Жена ты мне или нет, – тихо сказал он, – ты и твой сын в безопасности, пока я жив. Прощай, принцесса.

Не бросив на неё последнего взгляда, он поскакал, а Сыновья, собравшиеся позади и вокруг, затрусили к воротам по расчищенной дороге. Никто не хлопал, не ликовал, не бросал цветы, как это иногда делают в историях. Двести людей пепла в тишине покинули безопасные стены, чтобы встретиться лицом к лицу с величайшей армией из всех когда-либо существовавших.

У некоторых глаза были на мокром месте, и Рока знал, что это слёзы радости. Старые воины всю жизнь ждали подобного момента, больше всего на свете страшась бесполезным бременем умереть в своей постели. Рядом не было великого скальда, чтобы спеть им заслуженную песнь славы, так что придётся им обойтись шаманом-лжепророком.

Рока запел негромкую военную песнь, которую во множестве залов пел Эгиль. Удивлённые всадники засмеялись, но присоединились к нему, и глубокие голоса хором поднялись над таращащейся толпой, прекратившей разговоры, что прислушивалась к песне чужаков, исполняемой чужаками.

Рока запечатлел этот миг в сознании – все образы и звуки мира. Кецра, как и большинство городов, была чудом. Столько живых существ, сосуществующих в относительной гармонии, собрались, чтобы противостоять неизбежной гибели, приручая мир вокруг себя. Настоящий триумф человеческой природы.

Лязгнули железные врата. За стенами существовали только суровые люди и боевые звери, топчущие копытами выжженную жизнь на пустынной равнине. Роке это не доставляло особого удовольствия, но когда по позвоночнику разлилось тепло, он вынужден был признать: в отличие от города, который он уважал, но не любил, здесь он чувствовал себя как дома.

⁂

– Генерал Харкас. – Наранский посланник согнулся в почтительном поклоне. – Генерал-аншеф приглашает вас пройти в шатёр командующего. Пожалуйста, оставьте заместителя и следуйте за мной.

Оско чуть не закатил глаза – с ним обращались так, как будто он был слишком глуп или некомпетентен и не знал, как поступать в подобных случаях. Но он не выдал своего раздражения. Как и с большинством наранских оскорблений, снисходительность вышла непреднамеренной.

Он жестом отпустил своих людей, которые облегчённо обмякли, затем подняли щиты и промаршировали к казармам под пристальным взглядом Оско.

– Ведите, почтенный посланник, – вежливо поклонился Оско и, топча пепел, проследовал за имперским служителем. Огромный лагерь располагался на череде выжженных полей, из-за чего в саже были все и вся. Отступая, тонги разорили сельскую местность, поджигая поля и забирая животных. Умно, но учитывая непрерывные цепочки поставок империи, в конечном счёте бесполезно.

Вскоре они поднялись на холм, где должна была находиться смотровая башня, и Оско окинул взглядом необъятную армию своего врага. Поначалу он с отвращением смотрел на рассеянных по всему лагерю солдат, шатающихся вне своих формирований, играющих в кости и даже выпивающих с гражданскими. А затем его охватило потрясение от того, насколько же многочисленна эта армия.

Умом он понимал, что Наран занимает большую часть континента. Знал, что в пределах границ бога солнца находятся четырнадцать городов и почти столько же племён. Но увидеть это своими глазами было совсем иным опытом. В огромном лагере на границе Тонга мужчины и мальчики всевозможных вариантов телосложения, цвета кожи и роста были одеты в тысячу видов формы и вооружены самым разнообразным снаряжением. Они представляли каждое племя, королевство и расу людей, которые были в мире, растекаясь во все стороны, и от этого скопления раздавался низкий гул, похожий на жужжание пчелиного роя.

Дым костров смешивался со светом сумрака. Повозки, ослы, рабы и торговцы ползли по проходам между палатками более узким, чем городские улицы. Оско спустился в это море вслед за своим проводником. Он шёл через сектор, где расположились самые богатые палатки, пока купцы не сменились имперскими служителями в чистых формах – даже одежда желающих услужить рабов демонстрировала богатство их хозяев.

Лишь немногие здесь были