Хозяин облачного трона II - Алексис Опсокополос

— Хорошо, — сказал он без особого энтузиазма, впрочем, это был его обычный тон, и, как я понял в госпитале, этот тон был часто обманчив. — Помогу. Где девушка?

— В экипаже. У ворот академии.

— Неси её сюда.

— Прямо сюда? — удивился я. — В ваш кабинет?

— Теперь уже всё равно, — ответил Таливир, криво усмехнувшись. — Теперь уже плевать.

Эти слова меня сильно удивили. Даже не слова, а тон, с которым они были произнесены: безразличный, с ноткой горечи.

— Что-то случилось? — спросил я.

— А ты никуда не спешишь? — с сарказмом ответил вопросом на вопрос целитель. — Есть время слушать рассказы?

Времени не было: Лира умирала в экипаже у ворот.

— Сейчас вернусь, — бросил я и выбежал из комнаты.

Обратно к воротам я домчался за считаные секунды. Кучер всё так же сидел на козлах, лениво жуя соломинку. Я сунул ему ещё один золотой риал и сказал:

— Жди! Никуда не уезжай!

Экипаж должен был оставаться под боком. Как-то же нужно отсюда уехать в город, когда Таливир вылечит Лиру. И в теории ещё оставался шанс успеть на встречу с Тиором и его людьми в таверну «Старый щит». Это было бы вообще идеально. Если лечение пойдёт быстро и хорошо, то шанс был: до встречи оставалось ещё более трёх часов.

Я открыл дверцу экипажа и осторожно взял Лиру на руки. Она была невероятно лёгкой, как пушинка: похоже, силы, полученные во время боя, пока ещё не покинули меня. Хотя внешность буквально за пару часов после битвы пришла в норму, к моей огромной радости. Серая кожа посветлела, мышцы перестали вздуваться буграми, когти окончательно превратились в обычные ногти. Я снова выглядел как человек.

Прижав Лиру к груди, я под равнодушный взгляд охранника быстрым шагом направился обратно к лазарету. Голова моей напарницы безвольно откинулась, светлые волосы свесились вниз, покачиваясь в такт моим шагам. Дыхание по-прежнему было слабым, едва ощутимым, но было!

— Держись, — прошептал я, понимая при этом, что Лира меня не слышит. — Ещё немного. И всё будет хорошо.

Таливир к моему приходу успел подготовиться: накрыл стоявший в углу его кабинета диван чистой, белой тканью. Я осторожно положил Лиру на эту ткань. Целитель тут же склонился над ней, откинул одеяло, обнажая рану, и… застыл.

— Как она вообще ещё жива? — пробормотал он, и в его голосе впервые за всё время нашего разговора прозвучало что-то похожее на профессиональный интерес.

Рана выглядела жутко. Розовая плёнка свежей кожи, которую нарастил лекарь у разлома, местами потемнела, местами вздулась волдырями. Под кожей то и дело вспыхивали те самые оранжевые огоньки магического заражения, но теперь их было больше, и они горели ярче, злее. Фиолетовые прожилки расползлись от раны в стороны.

Таливир тут же сконцентрировался, его руки легли Лире на живот и засветились: ярко, мощно, намного ярче, чем свечение лекарей у разлома. Голубой свет хлынул в тело моей напарницы, и я увидел, как оранжевые огоньки заражения дрогнули, съёжились и начали отступать.

Целитель работал молча, сосредоточенно. На лбу у него выступили капли пота, желваки на скулах перекатывались от напряжения. Свечение то усиливалось, то ослабевало, пульсируя в каком-то сложном ритме. Я стоял рядом, не решаясь ни уйти, ни заговорить.

Прошло минут пять, может, десять. Наконец Таливир выдохнул, но рук не убрал. Свечение стало ровнее, спокойнее.

— Всё, — сказал он не поворачиваясь. — Теперь за её жизнь можно не переживать.

И я почувствовал, как что-то отпускает в груди. Словно кулак, сжимавший сердце, наконец разжался.

— Можешь не стоять над душой, — продолжил целитель. — Теперь точно всё будет нормально. Просто заражение очень сильное и обширное, придётся долго повозиться. Но это лишь вопрос времени. Иди погуляй. Тут возни на час, а то и на два.

Я хотел было сразу уйти, но всё же не удержался и спросил:

— Господин целитель, что вы имели в виду, когда сказали «теперь уже плевать»? Что случилось?

Таливир помолчал, продолжая работать над Лирой. Потом ответил, и в его голосе звучала нескрываемая досада:

— Сегодня последний день моей работы в академии.

Я опешил и даже не сразу смог отреагировать.

— Но как? — воскликнул я, придя в себя. — Почему?

Целитель горько усмехнулся и, не прерывая лечения, пояснил:

— Новый директор решил уволить всех, кто занимает хоть сколько-нибудь значимую должность в академии. Говорит, что так он избавляется от наследия прошлого директора. Он уверен, что все, кто был хоть как-то близок к бывшему директору, замешаны в его махинациях. А я старший целитель, вот и попал под подозрение. И, соответственно, под увольнение.

Я несколько секунд переваривал услышанное.

— В академию прислали не очень умного нового директора, — сказал я наконец.

Таливир на это лишь грустно усмехнулся.

— Кого ещё уволили? — спросил я.

— Двух заместителей директора, старшего наставника, начальника охраны академии, коменданта общежития, ещё кого-то, я уже и не помню. И даже секретаршу бывшего директора. Все сегодня отрабатывают последний день. Я вот итоговые отчёты как раз заполнял.

Я почувствовал, как внутри поднимается злость, и сказал:

— Уверен, что все эти люди не были заодно с бывшим директором в плане его воровства. Директору не нужны были сообщники, это глупо. Одному воровать проще и безопаснее. И даже если эти люди в чём-то и виноваты, то точно не в участии в финансовых махинациях. Они не заслужили такого отношения.

Таливир кивнул, вздохнул и согласился со мной:

— Никто не заслужил такого отношения. Все подавлены и оскорблены. Секретарша вообще третий день плачет — с того момента, как ей сообщили об увольнении. Но будь добр, Оливар, уйди и не мешай.

Я кивнул и уже начал разворачиваться, чтобы уйти, но целитель вдруг спросил:

— А сам-то ты в порядке? Самому помощь не нужна?

— Нет, — ответил я. — Не нужна.

— Не стесняйся, — добавил Таливир. — После девушки смогу и тебя посмотреть.

— Благодарю, но со мной действительно всё хорошо, — сказал я и опять вспомнил о регенерации.

С мыслями об этой невероятной способности, что проявилась после боя, я вышел из кабинета. Было очень интересно, осталась ли она? Или была временной, как серая кожа и когти? Очень хотелось проверить, тем более что проверить было проще простого. Но не сейчас. Чуть позже. Сначала нужно было решить срочное, внезапно