Царство Сибирское - Роман Феликсович Путилов
Мой самолет, подобие земного «АН-2», с пятиместным комфортабельным салоном, держался в стороне от боевых аэропланов с различными стреляющими штуками и самолеты с фотографом, что крутился над «спиной» дирижабля, снимая полученные вражеским гигантом, повреждения, а я, не отрываясь от иллюминатора, судорожно пытался понять, чем можно сбить этого левиафана.
Сунув руку в внепространственный карман, я принялся наощупь перебирать содержимое. Двадцать тонн груза, керосина, масел, запасных колес и прочего имущества, которое моя светлость постоянно таскала с собой, позволяя моим авиаторам действовать вполне автономно. Нащупав металлический баллон, я удовлетворенно кивнул, и с трудом поднявшись, двинулся в кабине пилота.
— Подпоручик, не хотите ли стать кавалером «Сокола»?
Поняв, что нематериальное поощрение военных как бы не предпочтительней материального, я ввел несколько новых орденов и медалей, в том числе и для героических авиаторов. Орден «Сокола» был пока редок и весьма уважаем.
Пилот лишь саркастически посмотрел на меня. Понимаю. Возить владетеля — инвалида, обеспечив равное количество взлетов и посадок — ну какой тут может быть подвиг?
Сейчас мы с тобой тихонечко подойдем, уравняем скорость и будем лететь прямо на серединой баллона дирижабля. Мой адъютант откроет люк, а я сброшу на спину этого бегемота бомбу. Когда мы закричим, сразу давай газ и уходи в сторону. Как понял, сразу в сторону. Неважно куда, главное подальше. Если я все рассчитал правильно, что будет взрыв, и нас может задеть. Все понял? Ну, если понял, то приступай.
Не надо думать, что я героически держал двухсоткилограммовую бомбу, удерживая его над огромным открытым люком в полу салона самолета. Все не так плохо, на самом деле. Бомба в моем кармане, как и на любом складе моих вооруженных сил, хранилась в специальной решетчатой укупорке, взрывателем вниз. Сейчас укупорка была зафиксирована специальным упором, а мы с Красом Полянкиным, пристегнувшись к креслам ремнями, щурясь, от ледяного, врывающегося через открытый люк, воздуха, старательно всматривались в проплывающий под нами светло-серый баллон вражеского дирижабля.
— Пора. — гаркнул я и адъютант рванул рычаг сброса, крепления разошлись, и бомба, вынырнув из металлической решетки, ухнула вниз, к поверхности оболочки дирижабля, мы хором заорали, и пилот круто стал уводить машину в сторону, с значительным снижением, чтобы увеличить скорость…
Ударная волна от взрыва бомбы достала нас в тот момент, когда казалось, что все позади, и мы благополучно ушли. Машина завертелась, входя то ли в горизонтальный, то ли плоский штопор, а моя жизнь, короткими рваными картинками полетела перед глазами.
Привязной ремень трещал от нагрузки, распахнутый люк манил к себе, постоянно сменяя картинку, показывая то приближающуюся землю, то бесконечное небо. Аэроплан явно был неуправляем, но, судя по матам, доносящимся из пилотской кабины, летчик боролся за себя, нас и машину.
В горизонтальный полет мы перешли внезапно — только что меня выворачивало от бесконечного верчения, и вот я смотрю в иллюминатор, как, мимо нас, с значительным снижением и ускорением, направляется к матушке-Земле огромный дирижабль, с разорванным, почти пополам, корпусом, из которого вылетали огромные оранжевые баллоны с газом. Два газовых баллона уже покинули разорванную по продольной оси оболочку и устремились вверх, в вот третий баллон застрял, зацепившись за металлические крепления рамы оболочки, но его подъемной силы явно было недостаточно, чтобы удерживать огромную, разрушающуюся в воздухе, конструкцию…
— Поручик Беркутов, держись параллельно дирижабля…- гаркнул я, одновременно присвоив пилоту, спасшему нас пять минут назад, следующее звание, и аэроплан мягко начал снижаться.
Первым заметил человека, выпрыгнувшего из гондолы дирижабля, прижавшийся к соседнему иллюминатору, Крас Полянкин. Он ткнул пальцем в направлении небольшой фигурки, что подобно супермену моего мира, летел на высоте около двухсот метров, направляясь на Запад, даже не оборачиваясь в сторону терпящего бедствие дирижабля, который уже задевал верхушки деревьев днищем гондолы…
— Беркутов, давай за этим шустриком, он не должен уйти… — крикнул я: — Крас, ко мне!
Я вам уже рассказывал, что этот аэроплан был не только удобным аэротакси, быстро перемещавшим мою маломобильную тушку на сотни километров, но и экспериментальной летающей платформой? Кроме пяти комфортабельных сидений, ВИП-салон был оборудован бомболюком и двумя шкворневыми установками, которые позволяли стрелять из шестиствольной митральезы в двери левого и правого борта. Вот только закрепить эту бандуру на шкворень я мог только с помощником.
Маг –воздушник спокойно летел в западном направлении, нисколько не заботясь о судьбе своих товарищей, чья гондола, намертво закрепленная под корпусом, погибающего дирижабля, только что рухнула, зацепившись за верхушки деревьев, а сверху ее накрыла полуразрушенная оболочка воздушного гиганта, баки с топливом и шестнадцать двигателей…
Маг был одет в серый комбинезон и кожаный шлем, на ногах блестели ярко-желтые ботинки с высокими крагами, а за спиной был закреплен коричневый ранец. Видимо для комфорта человека –летяги, перед ним посверкивала полусфера магической защиты, которая, впрочем, помешать мне не могла — я наводил толстый ствол своего оружия на щегольскую обувь мага.
Воздушный полет всегда богат на различного рода случайности — наш аэроплан провалился в воздушную яму, очередь прошла ниже цели, а маг обернулся в нашу сторону, ужаснулся, видимо потерял концентрацию и высоту и на полной скорости влетел в ветки одиноко стоящей на краю бора, высокой мачтовой сосны.
— Место запомни, потом вернемся! — я, все-таки, добрался до пилотской кабины и хлопнул по плечу новоиспеченного поручика: — Давай, набирай высоту, надо до наступления темноты найти и второй дирижабль, чтобы никто
