Вскрытие и другие истории - Майкл Ши
А когда они все же не выдержали и лодка, волоча за собой оборванные канаты нервов, устремилась наверх, к выходу из пасти, неудержимая, точно рвота, Немо понял, что плотность окружающего ихора затруднит его собственный подъем и он вынужден будет остаться с Полифемом, погрузиться вместе с ним в его мрачное убежище где-нибудь на дне, если не успеет добраться до лодки прежде, чем та выскочит наружу. Он толкнулся и свечкой полетел вверх, еще надеясь перехватить ее.
Он не успел – опоздал всего на какие-то жалкие полсекунды, но она пронеслась мимо него, а он, даже понимая, что все потеряно, продолжал, не ослабевая напора, гнаться за ней. Волочащийся за лодкой стебель нерва ударил его по животу, и он вцепился в него руками и ногами, хотя вся жидкость внутри Полифема обрушилась на него своим давлением и стремилась оторвать от спасительного каната. В таком порядке – сначала лодка, затем стебель, а на нем Немо – они и выскочили наружу.
Внезапный переход к свободному падению заставил Немо ослабить хватку. Он видел, что траектория полета проведет его мимо кормящих щупалец, но зато прямо в гущу черных волокон, обмякших, следующих за хозяином в его стремлении уйти на дно. Он попытался перевернуться в воздухе так, чтобы коснуться воды руками и не уйти на глубину, а сделать траекторию вхождения по возможности горизонтальной. Войдя во взбаламученную ядовитыми отростками воду, Немо сильно выгнул спину. Но, выныривая, почувствовал, как что-то тянет его вниз. Один отросток запутался в винте его мотора.
Черный луг сначала сжимался, а потом уходил под воду – Полифем, образно говоря, подбирал свои юбки, до сих пор накрывавшие среднюю глубину озера, где он лежал. Немо пинал ногами воздух, чтобы перевернуться на спину – в таком положении ему легче было бы справиться с волокнами. Ему это удалось, и все-таки поза была слишком неловкой и достать серп из покореженной спинной рамы оказалось непростой задачей. И тут красная вспышка боли пронзила его левую стопу.
Целая секунда прошла, прежде чем он догадался, наконец, ощупать ногу и ухватиться за линь вонзившегося в нее гарпуна. Он намотал его себе на предплечье, не чувствуя ничего, кроме смущения и даже некоторой унизительности своего положения, а другой рукой продолжал бороться с серпом. Так его и несло над литоральным спуском, пока он не вынул серп и не ушел под воду.
На один миг он испугался, что вот сейчас Полифем всем своим весом обрушится на его закованную в броню руку, но потом вогнал острие серпа под основание волокон и мощно потянул.
Джонс лежал на том самом пляже, откуда начиналась их экспедиция. Яфет принес из пескохода аптечку и теперь на почтительном расстоянии ждал, когда Сарисса закончит перебинтовывать Немо ногу. Закрепив повязку, она погладила его по бедру, рассеянно улыбнулась, а ее взгляд выразил бессознательное одобрение и удовлетворенность: так гордый заводчик смотрит на призовую лошадь, зная, что та недавно счастливо избежала грозившей ей опасности.
– Артерия не задета, – сказала она, – перебиты несколько пястных костей. В худшем случае останешься с легкой хромотой, хотя, думаю, прыти тебе это не убавит.
Немо серьезно кивнул и ответил не сразу.
– Я еще больше люблю тебя за твою… непреклонную решимость спасти мне жизнь, – сказал он наконец. – Не сомневаюсь, что ты пережила нескольку мучительных мгновений, боясь, что твой выстрел может оказаться… чуть-чуть неточным.
– Ничего подобного. – Она произнесла это с яростью. Ее черные зрачки вспыхнули; оскорбленная гордость эксперта, уязвленного сомнением в его способностях, придавала взгляду дополнительную едкость. – Я уже знала, что попаду, не разглядев даже, в какую передрягу ты там впутался; и запомни на будущее, Джонс, я промажу по чему угодно, но в тебя попаду всегда.
Немо кивнул.
– Понятно. – Он посмотрел на озеро и улыбнулся.
В его водах все еще искал убежища их враг. Глубоко под поверхностью, на самом дне, в холодной, лишенной света магматической шахте, он вернулся в древнюю эволюционную колыбель своего биологического вида. Встреча с позвоночными двуногими лишила его плодов развития пяти миллионов лет. Борьба с этими насекомыми оказалась для него куда сокрушительнее, чем охота на любые привычные ему виды, даже крупные, и он поспешил отступить в создавшую его ночь.
Дядюшка Таггс
1
Х
очу, чтобы вы поняли: когда Гейб Таггс предложил мне работу, работать на него мне ой как не хотелось. Неохота было заключать любого рода сделки с одним из трех братьев Таггс, но на тот момент финансы мои определенно страдали. Той весной, когда я заработал много денег на ландшафтном дизайне, мной словно овладел мощный прилив энергии. Я начал строить домик, из-за которого Барбара постоянно клевала мне мозги – теперь, когда дети выросли, он и вправду кажется крошечным, несмотря на все пристроенные комнатушки. Так вот, залил я бетонный фундамент и заказал пачки досок размером два на четыре. Но тут, с началом осени, стало адски поливать, и звонки от клиентов сошли на нет. Люди искали любой предлог, лишь бы отложить работы до следующей весны. Я две недели ничего не ел. И все еще был должен за пиломатериалы, приемы у дантиста, а еще бортовому грузовику и пикапу шины надо было менять.
Так вот, собственно, когда Гейб Таггс заглянул в «Файт Бол» недалеко от площади Кортхаус, увидел меня и предложил работу, я ответил:
– Хммм.
Я сказал ему:
– Гейб, давай по пиву, пока я все обдумаю?
Гейб постучал по бару загипсованной левой рукой, словно молотком. Он заказал два пива.
– И рюмочку бурбона мне, Ллойд, – сказал я Ллойду.
Гейб промолчал и все оплатил. Человеком он был прижимистым, и вот тогда-то я понял, что говорить о деле он настроен серьезно. Суть работы заключалась вот в чем: надо было срубить на дрова пять-шесть десятков деревьев на участке дядюшки Таггса; меня все устраивало. Но я не торопился, пил. Не хотел с ходу соглашаться. Посидел чутка, будто расслаблялся и смаковал гадкий домашний бурбон Ллойда.
Но, конечно, по правде говоря, рядом с Гейбом Таггсом у меня никогда не получалось расслабиться. Да,
