Осколки будущего - Алевтина Ивановна Варава
То, что они с Эрру натворили, плохо укладывалось в прояснившейся голове.
Годы бреда казались теперь прочитанной длинной книжкой, не имеющей к ней отношения. Период после воспринимался как помрачение рассудка.
Аня ворочалась с боку на бок, кусая губы и давя на глазные яблоки до сиреневых разводов. Она пыталась не злиться на Тининого принца – он поддержал её, он в итоге вообще спас и её, и Нику. Но как мог он допустить подобное? Его не дурманили демоны… Впрочем, это как посмотреть. Разлад с возлюбленной лишил Эрру почвы под ногами в реальности, а это куда страшнее, чем самая правдоподобная иллюзия. Из его ада не спастись кольцом Памяти.
К тому же они глушили алкоголь вёдрами. Эрру был в таком же неадеквате, как и принцесса Авелилона.
Она же вообще перестала быть личностью. Запуталась в яви и снах, лишилась рассудка. Плюс спиртное.
Нельзя же считать изменой или предательством физическую близость в состоянии изменённого сознания? Да и физическую близость без чувств вовсе. Аня никогда не испытывала к Эрру любви – только признательность, понимание, желание помочь или излить свои горести. Она не могла бы представить себя с ним парой и на минуту.
Но никто и никогда не должен об этом узнать. Никогда более не должно это повториться.
Она вспоминала руки Эрру на своём теле. Отвращения не было, не было даже стыда. Скорее недоумение. Как могла она раз за разом делать что-то, столь неприятное любимому и самому дорогому человеку? Как могла находить утешение в том, что смертельно ранило бы Нику? Ведь она любит его так беззаветно и самоотверженно! Ведь она готова поступиться почти всеми своими принципами ради его спокойствия. Как же это стало реальным?
Но ведь она и не была собой.
Абсолютно.
И снова мысли пускались в дебри диковинных торгов…
К рассвету измученная Аня вынесла окончательный приговор: постановила, что в сложившихся обстоятельствах имела полное право на что угодно. Просто нужно оставить это позади. Начать старую жизнь сызнова.
Она приравняла роман с Эрру к роману с Пашей. Ни о том, ни о другом Ника никогда не узнает. Пора двигаться дальше.
Так Аня пожала руку собственной совести, и они учтиво откланялись.
Будущий муж пробудился на следующий день отдохнувший, свежий и сияющий, словно ребёнок вначале летних каникул. Что ж, из этого приключения она вынесла в качестве приза постыдную тайну, а он – сбывшуюся мечту. Может быть, это того стоило. Принцесса Авелилона невольно заразилась восторженной радостью суженого. Теперь они снова могли быть вместе по-настоящему. Его искрящиеся глаза опять делали её счастливой и помогали глубоко похоронить собственные грехи.
Однако даже забыв бытность в мире без магии, а только зная о ней, Аня боялась глубоко анализировать. Ведь её реальная – как же она могла в этом сомневаться? – жизнь с позиции рациональной, как бы она ко всему ни привыкла, куда больше походила на умопомешательство.
Принцесса Авелилона перестала пить. Одна мысль об алкоголе вызывала теперь отвращение. С Эрру она больше не встречалась, даже чтобы поговорить. Не могла пересилить себя, хотя и чувствовала вину – ведь его проблемы с Тиной остались более чем актуальными. Она продолжала относиться к нему с теплотой, но с трудом представляла разговор тет-а-тет. При посторонних на общих собраниях они бросали друг на друга понимающие многозначительные взгляды, улыбались украдкой и отводили глаза. Передатчики сохранили и последнюю переписку – вопрос Тининого принца: «Ты как?», и «Порядок», – присланное в ответ Аней.
После этого они не перемолвились ни единым словом.
…Будущая императрица увидела подвеску из нефрита в конце сентября, когда убирала в ванной. Наверное, Ника не надел после душа. Она застыла, потирая пальцами гладкую поверхность. Конечно же, как это вылетело из её головы? Точно такую же вещицу носит на шее Эрру.
А ещё Эрру носит тогу. Мама Валя когда-то поверяла невестке: в тогу был завёрнут младенец Ника, подброшенный на крыльцо луганского детского дома. И маленький нефритовый рог на серебряной цепочке был при нём.
Тоги. На Хранительнице Зла Авроре, на Мемории, супруге Разума, на их потомках, обосновавшихся в Храме Знаний. Все они или их предки жили когда-то на далёкой планете Сафир. Уж не оттуда ли пошла подобная мода? Как и таинственная латынь, на которой общаются почти все противоестественные обитатели Вселенной. Первичный язык использовали на Сафире. Античный мир мог перенять манеру друидов, воспитанных Мастером. Но какое отношение примы Земли имели к стёртой Авророй в пыль планете? Откуда узнали речь, уничтоженную вместе со вселенной Первого перерождения.
Задумчиво Аня положила украшение на умывальник и щёлкнула крышечкой передатчика. Сфотографировала загадочную безделушку и отправила магическую MMS-ку Бантик.
– Это знак королевской власти в Мире Единорогов, введённый в века правления существа, созданного камнем Монокеросом, когда приспешница Авроры похищала его из Эстэрацио. Нефритовый рог с красными прожилками символизирует беспредельность и абсолютность воли королевы. Где ты взяла это?
– Я… заметила его на Эрру. И такой же носит с детства Ника. Ты что-то понимаешь?
– Могу только догадываться, – пробормотала Бантик, устремив глаза в книгу. – Соберём совет?
– Нет. Какой в этом смысл, если у тебя ничего не написано? Растревожим Нику. Не говори остальным, пожалуйста.
Ещё не время.
Потом спросят разгадку у мисс Салин.
Этот год выдался сравнительно беззаботным для Лунных воинов. За исключением демона иллюзий, злокозненная жертва чернобыльской радиации Розалина не показывала своих многоцветных когтей.
Сначала затишье казалось странным. Но с тех пор, как Аня и Ника лишили друг друга убийственных воспоминаний о бреде, и они потихоньку привыкли к спокойствию.
Тренировки в Храме Луны свелись к одной-двум в квартал, и жрицы не усердствовали. Между ними пробежала чёрная кошка. Аня полагала, что Жаклин ревнует Натали к Лесте. Было ли почему?
Аня считала, что было. И размышляла украдкой, как Кристина смиряется с тем, что тело её супруга приходится делить с Бэллой, если им управляет Данкан, и, вероятно, с Натали, если выбивается на волю Леста? Казалось, Крис это особо не волнует. Значит, и для неё физическое не существенно. Важным остаётся только то, что они с Артуром любят друг друга. Подруга позабыла даже жаловаться на политическую карьеру бога бриттов – с головой ушла в заботу о маленьком Мэте, которому недавно исполнился седьмой месяц.
Ника удалённо работал в крупной израильской конторе и переводил на
