Осколки будущего - Алевтина Ивановна Варава

В расширенных ужасом зрачках застывшей Ани отразился лёд: монстр обратился глыбой. Другая, такая же, расколола его на куски.

На кровати одетая в воинский сарафан в горошек Кристина подхватила с пододеяльника разрывающегося в истерике кроху и начала успокаивать. Артур пошатнулся и осел на пол, стискивая виски. Тут же Ника бросился к Ане, прижимая её к себе и шепча что-то бессвязное. Руки той безвольно повисли. Принцесса Авелилона не шевелилась.

* * *

– Это был даже не враг. Одиночный демон.

Аня сидела прямо и смотрела в туманную поволоку Ворот застывшим взглядом. Голоса придуманных ею людей шумели в ушах. Этого ведь быть не может. Не может никак. За два года экс-принцессе Авелилона и самой начало казаться, что она додумала сон, сочинила свой успешный роман в воображении, а не пережила. Что и не было толком никаких галлюцинаций. А теперь они опять вокруг. Такие реалистичные. Говорят, ходят, пахнут. Вспотевшие и холодные руки Ники постоянно сжимали её одеревеневшие ладони.

Что найдёт Паша, когда прилетит к ней на выходные? Она впала в кому? Солнечный удар на пляже? Или Аня очнётся в турецком госпитале после обеда в тот же день, уверенная, что прожила ещё десять, двадцать, сто лет в своей книге?

Они – такие реальные. Все они – такие реальные.

– Ника уже сталкивался с ним пятого февраля 2004 года в Киеве, – читал голос, ассоциирующийся с образом зелёной русалки, созданной последней друидессой Земли из ленты для волос. Аня думала, что забыла индивидуальные черты своих персонажей. Оказалось, она может узнать каждого по короткому слову. С закрытыми глазами. Её глаза были всё равно что закрыты – они не видели, не желали видеть ничего. – Монстр смог сбежать и, смертельно испуганный, начал прятаться в сознаниях людей. Потом он научился вытеснять разум владельцев тел на периферию, в иллюзорный мир. И управлять оболочками. Так он перебивался семь лет, пока не получил указание расправиться с ребёнком, который когда-то его чуть не прикончил.

– И чьё указание? Если он одиночка, а не демон врага? – кисло спросила Евгения Витальевна.

– Надо полагать, того, из-за кого появился вообще, – скривилась Бантик. – Тут, как водится, не написано про Розалину ни слова. Демон занял сознание Ники и бывшей с ним в одной постели Ани в ночь после похорон Аланы. Соткал для обоих иллюзию, в которую переместил их рассудок. С того дня их телами управлял он. И мог бы так продержаться ещё долго, если бы Леста не почувствовала неладное.

– Мне нужно было оставаться рядом, – простонала Салли. – Я бы заметила сразу. Видишь теперь, чем чревато раздельное проживание? Мне стоит перебраться к вам, чтобы подобное не повторилось. Аня, ты слышишь? Аня? Почему ты всё время молчишь?

– Какое у вас здесь число? – произнесла принцесса Авелилона. Это был первый вопрос, заданный ею вслух с момента, когда пляж оказался больничной палатой роженицы.

– Шестнадцатое мая, – ответила Кристина. – Вчера родился Мэтью.

– Вас не было совсем недолго, – добавила Красота.

– Шестнадцатое мая какого года? – тускло спросила Аня.

Повисла пауза.

– Этого же, – растерялась Салли. – 2011-го. А сколько… сколько же вы были в иллюзии?

– С лета 2007-го. – Аня закрыла глаза. – По июль 2009-го.

– Я дольше, – шёпотом добавил Ника в наступившей тишине. – С января 2000-го по ноябрь 2004-го. Я… мне только что было шестнадцать. Почти пять лет назад меня нашли в овраге на турбазе, где мы с родителями встречали Новый год. Я ударился головой о камень. Тринадцать лет жизни оказались шуткой повреждённого мозга. Родителям я не сказал, боялся расстроить мать. Хотя смотреть на отца рядом было дико. Я нашёл фотографии моей беременной матушки. Никаких детдомов. Отец так и не бросил нас. Не было монстров. Я начал верить, что нафантазировал в детстве даже Аню. Но только память о ней не давала до конца смириться, что всё это было бредом.

– Этого не было, – ободряюще сказала Селена. – Всего этого не было, Ваше Величество.

– Я написала книгу о вас. – Аня смотрела прямо перед собой и почти не двигалась. – Начала продолжение.

– Хочешь, попробую её восстановить? – вспыхнул Сайфакс. – На память.

– Нет, – быстро сказала принцесса Авелилона.

– Ну, как бы… – Тина побарабанила пальцами по тумбе. – Можем отметить.

– Нет повода не выпить, – прыснул Джастин.

– Я думаю, Ане и Нике лучше побыть вдвоём, – осторожно сказала Красота. – Чтобы прийти в себя.

– Ну и ладно, – быстро согласилась Тина.

Аня глядела в пространство. Хотелось вырвать руки из потных ладоней придуманного ею будущего мужа.

– Я съезжу к маме сначала, – пробормотала она. – Вечером буду у тебя, – пообещала затем Нике, сглотнув комок. – У нас. – Сглотнула снова и исправилась: – Дома.

Из затеи ничего путного не вышло: мама тоже была не та. За прошедшие два года Аня очень сблизилась с Анжелой, та поддерживала её, как никто, спасая рассудок дочери от травмы. С этой Анжелой они отдалились друг от друга четыре года назад. И эта Анжела ничего не знала о Лунных воинах – придуманных или реальных. С ней можно было только обняться и, испугав своим состоянием, стереть память о визите кольцом.

В забытой квартире новенькой высотки Аня курила на кухне перед открытым окном. От поднявшегося ветра сырой майской ночи уже окоченели пальцы. Носились по проспекту, разрывая фарами дождь, машины. Они с Никой почти не обсуждали случившееся наедине. За период иллюзии они стали чужими. Во всяком случае, он Ане – точно.

Принцесса Авелилона изменила своему выдуманному возлюбленному с порождением демона Павлом. И привязалась к этому порождению. Она искала в сыне своего издателя черты того идеального персонажа, которого написала в дебютном романе, находила их и обожала, забывая оригинал.

Хотелось оказаться в пахнущих потом объятиях Паши. Не тут.

Годы помешательства навсегда отпечатались в памяти. Откинули реальность в никуда.

Аня смотрела, как косые струи дождя превращаются в ручейки и стекают по подоконнику. Опять она потеряла целую жизнь, со всем, что в ней было дорого. Опять оказалось, что память – лишь химера. Опять. Сколько раз так будет ещё? И где правда?

Она услышала, как Ника вошёл в неосвещённую кухню. И остановился у двери, не проронив ни слова. Аня тоже молчала, пытаясь проглотить вязкий комок, вставший в горле. Сухие глаза блестели – лихорадочно, будто начинался озноб.

Она чувствовала, что куда больше нуждается в помощи психиатра, чем тогда, там… в своём… бреду? Даже на самой его заре.

– Ника, – не поворачивая головы, произнесла Аня, глубоко затягиваясь горьковатым дымом, – как теперь… как могу я… как можем мы быть уверенными, что где-то там, в действительности, бесповоротно не сошли с ума? И не сидим в психлечебнице, закутанные в рубахи с завязанными на спине рукавами? Ведь мы никогда не будем знать этого без тени сомнения.