Эпифания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

Шелк улыбнулся, блеснув в темноте зубами.

– У меня тоже, но ответить на мои ты не сумеешь, а я, вполне возможно, смогу дать ответы хотя бы на часть твоих. По крайней мере, попробую. Постараюсь.

– А я вовсе не сплю, – прошептала Крапива. – Это Бивень думал, будто я сплю, а я просто притворялась, чтоб он уснул. У меня тоже вопрос есть.

Бивень взял ее за руку.

– Вначале – слова ободрения, – возразил Шелк. – Возможно, они вам куда нужнее, чем кажется. Во-первых, генералиссима Сийюф навряд ли прикажет лишить вас жизни или хотя бы свободы. Госсану – так в действительности зовут Улита, он тривигантец – прекрасно известно, что вы с Бивнем были во дворце, помогали Моли. Вдобавок вы едва вышли из детского возраста. Сийюф – дама суровая, но, по моим впечатлениям, отнюдь не жестока, иначе не заслужила бы верности подчиненных. Могу лишь догадываться, но полагаю, что вас с Бивнем допросят и отпустят на все четыре стороны.

– Про что им нельзя рассказывать? – уточнил Бивень.

– Рассказывайте все, о чем ни спросят. Ни Гиацинт, ни Моли, ни мне ваши откровения нисколько не повредят. Патере Реморе, патере Наковальне и даже Пауку – тоже, не говоря уж о вас самих. Чем лучше они поймут вашу роль во всем этом, тем вернее освободят вас немедля после допроса… по крайней мере, мне ситуация представляется именно так.

– Выходит, все пропало, патера? – вполголоса спросила Крапива. – Выходит, для нас все потеряно?

– Конечно же, нет. Правда, я не вполне понимаю, что ты имеешь в виду…

– Что мы не сумели исполнить волю богов.

– Нет, – с непоколебимой твердостью в голосе ответил Шелк. – Сколько тебе лет?

– Пятнадцать.

– А я на восемь лет старше. Мне разница кажется колоссальной. Тебе, вне всяких сомнений, тоже. Но как бы ее, по-твоему, оценил Его Высокомудрие?

– Да ни во что бы не оценил, – вмешался в разговор Бивень. – Его Высокомудрие уже к нашему рождению глубоким стариком был.

– И к моему также. Теперь подумайте, сколь юными мы кажемся Пасу, строителю круговорота… или Иносущему, вылепившему наших предков из глины Круговорота Короткого Солнца.

Умолкнув, Шелк прислушался к неторопливым шагам караульных снаружи и негромкому похрапыванию Реморы.

– Поскольку Иносущий положил нам начало, давайте начнем с него. Я видел его только в грезах и даже в грезах не смог отчетливо разглядеть его лик, но он видел меня с самого начала жизни… вернее сказать, задолго до ее начала. Разбирающийся во мне много лучше меня, он счел уместным поручить мне невеликое дело. Спасение нашего мантейона от Крови. Крови уже нет в живых, и Мускуса, владельца мантейона согласно купчей, которого я некогда считал человеком гораздо хуже, чем Кровь, нет в живых тоже. Новым авгуром мантейона на Солнечной улице стал патера Ремора… возможно, таким образом Иносущий дает мне понять, что его наказ выполнен. Вы оба мне в сем помогали. Уверен, он благодарен вам не меньше, чем я.

– Да мы ж ничего этакого не сделали, патера, – пробормотал Бивень.

– Еще как сделали… но слушайте дальше. Возможно, я ошибаюсь. Ошибаюсь и насчет нашего мантейона, и насчет знака от Иносущего. Как знать, вдруг у меня ничего не вышло? Но в одном я уверен твердо: если я оплошал, он простит меня, а уж вас-то – тем более. Неплохо зная его, я лично нисколько в этом не сомневаюсь.

– Я больше думала про Эхидну, – призналась Крапива. – Когда она говорила с майтерой Мятой, я ее видела. Я там тоже была.

– Как и я сам. Эхидна велела ей разрушить Аламбреру. Что ж, Аламбрера разрушена, а заключенные на свободе. На свободу их выпустил я.

– Да, но…

– Кроме того, Эхидна велела нам уничтожить Аюнтамьенто. Да, строго говоря, он еще существует, но поглядите: Лемур, возглавлявший его столь долгое время, мертв, как и его преемник, Лори.

– Майтера говорит, на самом деле это не он был, – возразила Крапива. – Майтера Мята ей сказала, что всеми советниками, сколько их есть, управляет Потто. Как марионетками.

Шелк негромко хихикнул, отчего тьма шатра словно бы утратила толику мрачности.

– Куклами наподобие деревянного человечка, детской игрушки Бивня…

– Верно, патера.

– Уверен, так оно и есть, и в той же мере уверен, что некогда именно так обстояли дела со всеми пятью советниками. Однако перед тем, как Лемур погиб, убитый доктором Журавлем, мы убедились, что настоящий Лемур ушел из жизни задолго – возможно, за несколько лет – до этого. Тогда Лемуром, единственным Лемуром на весь Круговорот, стало управляемое тело, полагавшее, будто им по-прежнему управляет труп в постели Лемура. Бивень, ты еще не запутался? А ты, Крапива?

– По-моему, нет, патера, – откликнулась Крапива.

– Когда у меня появилось время обдумать все это, то есть после того, как нас с доктором Журавлем вытащили из воды, я поневоле усомнился и в прочих советниках. Если б советник Лори, согласившись на мое предложение, остался с нами и не сумел подключить сознание к новому хему, я бы все выяснил точно… а у нас в плену остался бы глава Аюнтамьенто. Теперь же мне остается только догадываться, что Лори, отправляясь на переговоры, все это сознавал, иначе не схватил бы иглострел, предложенный Потто генералиссимо Оозиком, и не открыл пальбу. В Сийюф он разобрался неплохо и понимал, что она под тем или иным предлогом предаст его казни, а значит, с жизнью он расстанется подобно любому другому. Случилось так, что он расстался с ней еще раньше, но хотя бы погиб в бою, а сие вполне могло для него многое значить.

– Его застрелила одна из тех женщин?

– Да. Я глаз с него не сводила и видела, как он пал.

Донесшийся из темноты отклик майтеры Мрамор до жути разительно напоминал речь покойной майтеры Розы.

– Я так и думал, ждал, что ты присоединишься к нам, Моли, – ответил Шелк. – Сам пригласил бы, но не знал точно, где ты, а бродить впотьмах по шатру, спотыкаясь о спящих, не годится.

– Это уж точно, патера.

– Хорошо, что ты с нами, майтера, – объявила Крапива. – Я как раз хотела кое о чем спросить. Все говорят, в Тривиганте главные мы: как-никак сама рани – женщина, и генералиссима Сийюф тоже. Тогда кто же такие те женщины, которых привел к нам Улит? Которые застрелили советника Лори? Отчего они подчинялись его приказам?

Майтера Мрамор хмыкнула.

– Тебе, Крапива, еще очень многое нужно узнать. Разве Бивень порой не делает, как ты скажешь, пусть даже против желания?

– Пожалуй, лучшего объяснения я предложить не смогу, – признал Шелк, – однако позволю себе самую малость дополнить твое. Разумеется, все они – шпионки, агенты рани, как и сам Госсан. Еще я имею довольно веские основания полагать, что это виронки. Госсан говорил, что тривигантцев, кроме него и доктора Журавля, в созданной ими сети нет, и, по-моему, не солгал.

Бивень открыл было рот,