Эпифания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

– Погодь-ка минутку… – Новоприбывший полил лапшу в тарелке соусом из небольшого блюдца. – Хочешь, лапши тебе сюда отложу? Только есть придется руками: вилка у нас одна.

– Не стоило бы, – борясь с соблазном, отвечал Шкиехаан. – Должен сказать, во многие, многие дни я съедал куда меньше того ломтика серого мяса. Мы всегда едим понемногу, а довольно часто не едим вовсе, однако… – Запнувшись, он снова сглотнул, но на сей раз лишь собственную слюну. – Однако – да. Лапши мне хочется очень, и съесть ее руками я вовсе не прочь.

– Так на здоровьице! – Новоприбывший без промедления заработал вилкой, наполняя лапшой блюдце из-под соуса. – Знаешь, я тут все думаю: с чего ты худосочный такой? Говорят, в Палюстрии рис к осени не уродился… ты, может, с голодухи оттуда к нам подался?

– От еды тяжелеешь.

Сей принцип казался настолько простым, настолько фундаментальным, что с трудом поддавался формулировке.

– Тем, кто тяжел, труднее летать. Я – летун. Так у вас выражаются.

Новоприбывший скептически оглядел его с головы до ног.

– Они ж к нам не спускаются никогда, да и вообще – шпионы, это весь город знает.

– Я не шпион. Шпионом меня не считает даже Сийюф.

– Тогда прихлопни лучше этот базар, будто ты из летунов. Мало ли: вдруг кто поверит, – посоветовал новоприбывший, вручив Шкиехаану блюдце с лапшой. – Там, сверху, еще черепахи копченой малость. Копченая черепашина с луком… надо же, не забыли! А если с нее пить захочется, мы Квакшу за водой пошлем.

– Такого я еще не пробовал, – признался Шкиехаан, подцепив двумя пальцами и отправив в рот толику бурого варева. – На вкус восхитительно.

– Наверное, надо и мне попробовать.

– А отяжелеть я зря опасался, – пробормотал Шкиехаан. – Отчего бы и нет? Моим крыльям все равно больше не взлететь.

Новоприбывший сощурился.

– Э-э, так ты вправду летун? А изловили тебя небось эти, с громадного воздушного корабля?

Шкиехаан, вздохнув, покачал головой.

– Мы приземлились, чтоб расспросить их. Я понимал, насколько это рискованно…

Внезапно, куда быстрее преображений любого из фокусников, его осунувшееся лицо исказилось, обнажив зубы в жутковатом оскале мертвой головы.

– Привет, Чистик.

– Привет-привет. Надо же, вправду умеешь… Дойки с патерой клялись, будто сами видели, но я им, кажется, не шибко-то верил.

– Помощь нужна?

– Не-а.

Опустевший, немигающий взгляд Шкиехаана навевал такую жуть, что новоприбывший предпочел склониться к своей тарелке.

– Передай там: деляна на мази, а я, когда надо будет, знак подам… придумать бы только, какой, – продолжил он, подбирая кусочком говядины соус со дна тарелки и всем сердцем надеясь, что к завершению сего важного дела вестница уберется восвояси. – А еще Квакшу спроважу за чем-нибудь. Чтоб под ногами не путался.

– Как голоден этот человечек…

Новоприбывший заработал челюстями, приводя грудинку к повиновению.

– Да на нем куда больше мяса, чем на тебе.

– И правда, супа неплохо бы. Попрошу у бабушки.

– Валяй, – откликнулся новоприбывший.

Шкиехаан, моргнув, судорожно подхватил едва не соскользнувшее с колен блюдце и с трудом выровнял дыхание.

– Вот этого я не ждал.

Новоприбывший, не поднимая взгляда, кивнул.

– Чего не ждал?

– Взлетая слишком высоко, чувствуешь дурноту. Сейчас мне тоже сделалось худо. Не подмешано ли в твою пищу чего-нибудь одурманивающего?

– Нет, – заверил его новоприбывший.

– Ты что-то мне говорил, и не один раз. Я отвечал, но ни твоих, ни своих слов не помню.

– Да и пес с ними.

Покончив с копченой черепахой, Шкиехаан принялся за лапшу.

– У меня нет причин тебе верить. Возможно, ты шпион.

– Ясное дело, возможно.

– Но я получил от тебя прекрасную пищу, за что всем сердцем тебе благодарен. Уж лучше пусть за мной шпионят, чем бьют.

– И не говори.

– Я рассказал Сийюф с Абанчей все, что знаю. Отчего меня держат в неволе?

Новоприбывший снял крышку с еще одного блюда.

– Сыр любишь? Мне тут и сыру малость прислали.

– Я уже съел более чем достаточно. Даже полученного от тебя хлеба не доел.

– Вот и держи, – велел новоприбывший, протягивая Шкиехаану белесый комок в синеватых прожилках. – Попробуй с хлебом.

– Благодарю тебя. У нас дома делают превосходный сыр, но я не ел его уже долгое время.

Новоприбывший плеснул в бокал бренди пальца этак на четыре.

– Ну, Сверху, слушай теперь сюда. Эти тривигантки… как ты их назвал? Абанча и Сийюф? Ни разу таких не видал, знать про них ничего не знаю, а вот с этим местом, и с парилкой, и с судами, и с тамошними крючкотворами, и со всем прочим знаком отлично. Захочешь рассказать мне, что натворил и что с тобой за дела – я, может, пару подсказок тебе и соображу. Не захочешь – ладно, козырно. Только тогда уж не спрашивай, отчего, мол, да почему я здесь: мне-то откуда знать?

– Ты спрашиваешь, в чем мое преступление? Нет, я не сделал ничего дурного.

– Выходит, тебя здесь держат, потому как боятся, не натворишь ли чего, если на волю выйдешь. Вот, скажем, выпустили тебя. Ты что тогда будешь делать?

– Всего-навсего продолжу поиски человека по имени Чистик. Им об этом известно.

– А как найдешь его, что? Остудить собираешься?

Шкиехаан, перегнувшись через край койки, устремил взгляд вниз, на новоприбывшего.

– «Остудить»? Что это? Синоним… эвфемизм, означающий убийство?

– Ага. Святая сибилла, учившая нас в палестре, еще говорила: «метафора».

– Нет, «остужать» его я не стану. Я сообщу хозяевам воздушного корабля над городом, что им надлежит отвезти меня с этим человеком, Чистиком, и теми, кого он выберет, в Майнфрейм.

– Погодь, погодь… – Новоприбывший ковырнул в ухе ногтем указательного пальца. – В Майнфрейм? Сдается мне, я ослышался. Повтори-ка, как ты сказал?

– Я из Майнфрейма. Там живем мы, Экипаж. Майнфрейм правит нами, дает нам кров, а мы, по его указаниям, его ремонтируем, когда возникает нужда в ремонте.

Новоприбывший отхлебнул бренди.

– Стало быть, он – не сказка…

– Майнфрейм? Мы там живем. Как вы живете в Вироне.

– А если вы живете там, то на кой же, лохмать вашу, постоянно летаете над головой, дожди к нам приносите?

– По указаниям Майнфрейма. Майнфрейм управляет не нами одними, а всем Круговоротом. Без дождей вы, Груз, погибнете. Если дождей выпадет слишком много, тоже. Источников данных у Майнфрейма множество, и мы среди них вовсе не из последних.

– Красненького хлебнешь? – предложил новоприбывший, протянув Шкиехаану бокал. – По-моему, ты опять вот-вот сомлеешь, а выпивка, глядишь, на пользу пойдет.

– Благодарю, не стоит.

– Ладно, а насчет груза? Груз – это что? Как в лодке?

– Вы – то есть люди, животные, растения. Такой же груз, как и в лодке, а лодка у нас – и у нас, и у вас – одна на всех.

– Мы… груз? – С этим новоприбывший, глядя на Шкиехаана во все глаза, ткнул пальцем в собственную грудь. – И я, и все, кого я только знаю?

– Совершенно верно, – выразительно кивнул Шкиехаан. – А также Абанча с Сийюф. Таким образом, «остужать» Чистика мне, сам видишь, незачем. Наш долг – беречь Груз, а не «остужать».

– Так вам Майнфрейм велел?

– Беречь Груз? Да, разумеется, но… – В голосе Шкиехаана зазвучали нотки уныния. – Но беречь