Приключения Уэнсдей в России - Евгения Сергеевна Коннова
– Ага, с икрой, – повторил Антон, – я тебе сам куплю. Э не, приятель! – Он остановил подскочившего с места алабая. – Тебя мы на главную площадь не возьмем, там же толпа!
Крошка жалобно заскулил, и хозяин присел с ним рядом, обхватил ладонями за уши, посмотрел в глаза:
– Нас никуда не пустят! – Огляделся, заметил оставленную Уэнсдей сумку, подвел к ней пса: – Охраняй, Крошка!
– Р-рав!
Пес кивнул и остался сидеть. Антон украдкой выдохнул и побежал догонять друзей, уже вышедших за ворота:
– Эй, стойте, нам в другую сторону!
На главной площади Нововоздвиженска громко играла музыка.
– Пролила немало я горьких слез… – услышала Уэнсдей и довольно кивнула.
Кажется, они в правильном месте.
– А-а-а-а-а-а-а-а! – раздалось откуда-то с противоположного края.
– Нам туда!
Пока Уэнсдей искала страдающих и плачущих, Карина, Марк и Антон глазели по сторонам. Антону всегда нравился Новый год, но во Мге никаких масштабных гуляний, конечно, не было. Корнелий Иванович выбирал случайным образом одну из елок в лесу, украшал ее мишурой и старыми, еще советскими игрушками. Школьникам предлагалось отыскать дерево самостоятельно. Кто первый нашел – тому «пятерка» по географии, или по физкультуре, или по русскому – в зависимости от настроения директора. Находил всегда Антон. Потому что, кроме него, никто больше не искал. Он часто подолгу оставался возле этой елки: рассматривал ободранные бока стеклянного снеговика, поредевшую бороду Хоттабыча, легонько дотрагивался до бирюзового бока индийского слона или шершавых блесток на розовой шишке. В этой тишине леса, рядом со знакомыми игрушками он чувствовал приближение праздника. Но такое, будто Новый год робко крадется на цыпочках, чуть слышно стучится и просачивается в едва приоткрытую дверь, стараясь не скрипеть половицами. А сюда, в Нововоздвиженск, он вошел полновластным хозяином: шумно и весело, с музыкой, танцами, иллюминацией. И Антон изо всех сил пытался впитать этот радостный свободный дух, смех, радость.
Карина и Марк впервые видели такую огромную елку: выше двадцати метров. Она стояла в центре гигантской площади.
– Сколько же на нее денег угрохали?! – восхищенно присвистнул Марк, разглядывая орнамент из развешанных ровными рядами шаров – каждый размером с его голову.
– И светится! – радостно выдохнула Карина, наблюдая за перемигивающимися лампочками гирлянд. – Интересно, а зачем им еще вон та пихта в углу площади с тысячами бумажечек на ней?
Проходящая мимо женщина, услышав вопрос, остановилась и объяснила:
– Можно выбрать бумажный флажок того цвета, который тебе понравится, написать на нем желание, на дерево повесить – и оно сбудется.
– Это что за магия такая? – удивилась Уэнсдей, незаметно подошедшая к компании.
– Новогодняя, – улыбнулась женщина и ушла.
– Профанация, – поморщилась Уэнсдей.
– Угу, – уверенно кивнул Марк.
Антон пожал плечами:
– Ну никто же не заставляет вас бежать и подписывать флажки.
Карина промолчала.
Антон предложил пойти туда, где собралась толпа. Оттуда слышались выкрики. По пути он продолжил:
– Кстати, многие утверждают, что в двенадцать часов тридцать первого декабря, пока бьют куранты, нужно написать желание на бумажке, сжечь ее, бросить пепел в шампанское и выпить его до двенадцатого удара.
– Какой затейливый способ отравиться! – восхитился Марк. – А у них уши не отвалятся?
Мимо шли несколько мужчин в меховых шапках с поднятыми «ушами». Их собственные уши покраснели на холоде.
Антон пожал плечами:
– Если найдешь на дороге чье-то ухо, будешь знать, кому вернуть.
– А что он делает? – Карина смотрела на высокий столб, на который пытался залезть парень лет двадцати в одних трусах. – И почему он почти голый?!
– Народная забава, – прищурился Антон. – Видишь, на верхушке подарки?
Столб венчала конструкция, похожая на небольшую карусель: круг, с которого свисал десяток празднично упакованных коробок.
– Если он, – кивнул Антон на парня, – вскарабкается по скользкому дереву, которое в старину, например, смазывали салом, жиром, сейчас уж не знаю чем, то сможет забрать один себе.
– У-у-у-у-у-у-у… – разочарованно загудела толпа, собравшаяся вокруг столба.
– Не сможет, – констатировала Уэнсдей. – Но, может, простудится на холоде и помре… – Она вдруг осеклась, бросила быстрый взгляд на Карину и попыталась перевести тему: – Как вы еще развлекаетесь? Да чтоб вам дождило тараканами! – отпрыгнула она в сторону, когда несколько мальчишек с улюлюканьем скатились паровозиком на ледянках, едва не опрокинув ее.
– О, горка, прокатимся? – Карина с восторгом оглядела длинный спуск. – Ничего себе, метров восемьдесят! Четыре полосы! Почти хайвей.
– У нас ледянок нет… – грустно вздохнул Антон.
– Я видела, там можно купить. Вы пока в очередь встаньте, вон она какая длинная.
Она показала на цепочку людей, действительно очень длинную, начинавшуюся от железной узкой лестницы, ведущей на гору. Цепочка огибала площадь по периметру и тянулась затем почти до остановки автобуса. Двигалась очередь, конечно, довольно быстро, но время ожидания все равно составляло не меньше десяти минут.
– А я за этими… штуками-каталками сбегаю.
Карина повесила подписанный флажок на елку, быстро отдернула руку и огляделась: вроде бы никто из друзей не заметил. Купила и под изумленным взглядом продавца выпила, не поморщившись, в несколько жадных глотков чай, от которого поднимался пар. Узор, уже змеившийся по ногтям, снова растаял. Она поспешила вернуться к компании, оплатив по дороге четыре ледянки. Черные, во вкусе Уэнсдей.
Они мчались с горы все вчетвером – каждый по своей полосе.
– Йуху-у-у-у-у-у! – кричал Антон.
Шапка у него слетела и ехала где-то сзади. Он думал, что, если Марк вдруг найдет где-то у горы ухо, вероятно, это будет его, Антохино. Но все равно было жутко и весело: давно уже не доводилось так беззаботно проводить время с кем-то, кроме Тёмы Власова. В общем-то, если честно, никогда. А Тёма не был настолько чокнутым, как эти трое. Как же круто, что задание сопровождать гостей досталось именно ему, Антону!
Марк сжал губы, чтобы не визжать, как девчонка. На повороте, однако, из горла вырвался-таки тонкий писк. М2 боялся. Он всегда всего боялся, но Уэнсдей данный факт совершенно не интересовал, поэтому эта девчонка вечно втягивала Марка в неприятности-и-а-а-а-а!!!
Уэнсдей катилась молча. Ветер трепал ее черные волосы, словно когтями проходился по нежному бледному лицу. Она тоже сжимала губы – не для того, чтобы не закричать. Чтобы не улыбаться.
Карина летела с горы и никак не могла избавиться от дежавю. Но откуда же оно взялось, если прежде О’Келли каталась только на американских горках? Непонятно…
Глава № 5
Концерт
– Хочешь, я тебе волосы уложу? – спросила Карина, когда до выхода оставалось около часа.
– М-мне?.. – Антон начал заикаться от неожиданности. – Во-волосы?..
