Великая Перемена (и другая ложь) - Джо Аберкромби
Были времена, когда он приплывал в Вестпорт ночью, времена, когда он просачивался по сточным трубам, времена, когда он обваливал камни в мёде и глотал, а затем весь следующий день мечтал, чтобы они были поменьше, пока он их высирал. Манок почти скучал по этим великим, диким, опасным годам. Но правда в том, что теперь намного безопаснее, намного суше, намного меньше изнашивалась задница, и просто намного лучше для дела взывать к жадности людей.
В конце концов, жадность — единственная вещь в алмазной торговле, на которую всегда можно положиться.
***
— Признаюсь… — пробормотал Габрези, как только к нему вернулся дар речи, — Я обычно не имею дела с камнями такого размера. И он издал лучший сомневающийся вздох. Это не было ложью как таковой. Обычно никто не имел дела с камнями такого размера, поскольку камни такого размера были чрезвычайно редки. По правде говоря, Габрези охотно имел дело с любыми камнями, из которых мог извлечь прибыль, и чем больше камень, тем больше прибыль. Но ему было полезно казаться нерешительным, даже если это становилось тем труднее, чем ближе он рассматривал этот камень в свете ювелирной лампы. Качество было таким же исключительным, как и размер.
— И качество вызывает некоторые вопросы…
Манок рассмеялся:
—Отнесем к вашему соседу для независимого мнения…?
— Нет! Нет. — Габрези было трудно сохранять свою тщательно выработанную небрежную манеру поведения, когда целое состояние лежало у него на ладони. В Срединных землях появились новые деньги, новые фабрики, новые идеи и новые способы ведения дел. Никогда не было столько денег или столько людей, желающих выставить богатство напоказ, поэтому цены на драгоценные камни всех видов, и алмазы в частности, постоянно росли. Безумные деньги. Нелепые деньги. Безумные, нелепые, прекрасные деньги.
Габрези издал свой лучший из горестных вздохов:
— В Срединных землях неспокойно. Ломатели, Сжигатели, эти дела в Вальбеке, эти войны в Стирии. Настроения плохие. Так мало покупателей. Цены на драгоценные камни всех видов, и алмазы в частности, в последнее время резко упали.
Манок выхватил камень из его руки и повернулся к двери:
— Я обязательно выслушаю второе мнение по этому поводу...
— Подождите! — бывали времена, когда быть стройным мужчиной означало решающее преимущество — например, он любил думать обо всех деньгах, сэкономленных на ткани для одежды за прошедшие годы — а вот теперь Габрези ловко обошёл контрабандиста и втиснулся между ним и выходом. — Ещё минутку.
— А? — Манок разжал руку и позволил этому монструозному камню лежать сверкая среди пылинок в солнечном луче. — Чего ещё?
Габрези облизнул губы. Стервятник Горт дан Брейер сейчас в городе и платит любые деньги за отборные камни, и этот камень однозначно был венцом карьеры. Ювелир уже подсчитал, сколько можно заработать на нём даже не выходя на улицу, и от этих цифр у него текли слюнки. Он издал свой лучший театральных вздох, словно прерывая спор с двойником, не одобрявшим этого решения, и всё же желая оказать услугу:
— Я сделаю вам предложение.
***
— Как бы вы к нему подошли? — спросил Брейер. Теоретически?
Феттель прищурилась:
— Терпеть не могу розыгрыши, — сказала она. Её муж всегда говорил об отсутствии чувства юмора, но она предпочитала думать о себе как о практичной женщине.
— О, я серьезно, — сказал Брейер.
— Подождите... он настоящий? — она выхватила камень из его руки. — Клянусь Судьбами, сколько же весит эта штука — и надела линзу на глаз. Удивительно, какие линзы появились за последние год или два. Эта новая словно волшебная. Сразу можно сказать, что камень настоящий, за один вдох оценить цвет и прозрачность, за второй — оценить отсутствие изъянов. — Я бы никогда... — пробормотала она.
Бриллианты как люди — нет двух совершенно одинаковых. Раскалывание каждого камня — головоломка, и правильных ответов в этом деле не бывает. Сотня маленьких выборов, каждый из которых лишь взвешивание шансов. Один большой камень может стоить гораздо больше, чем три поменьше, но его будет намного сложнее продать. И появляется есть риск ошибки. Испортить один из трёх средних — катастрофа. Испортить большой фатально.
Раскалывание камня содержит поровну искусства и науки. Отец всегда говорил, что лучшие огранщики доверяют инстинктам. Поэтому она позволила кончикам пальцев скользить по грубой поверхности, нащупывая его форму. Ту, которую он хочет иметь. Как хочет расколоться. Алмазы как люди — они могут казаться невероятно твёрдыми, но у них всегда есть слабые места и мягкие грани.
Она снова пристроила линзу на лоб и поджала губы:
— Я бы сделала из него один овальный бриллиант.
— Всего
