Капля Испорченности - Роберт Джексон Беннетт

— Что произошло дальше? — спросила Ана.

— Мы ждали, казалось, несколько часов. Мы слышали крики в дальних комнатах, драку. Мы были в ужасе, уверенные, что нас вот-вот убьют. Но потом… появился принц. Он был очень спокоен, очень мил. Он сказал, что сегодня нам ничто не угрожает, потому что он не допустит, чтобы нам причинили вред.

— И что потом? — спросила Ана.

— Затем Кардас поблагодарил принца, и принц ушел, но… но сразу после этого… префекто тоже начал кашлять. Затем он потерял сознание, как и король, и я была уверена, что он умрет…

— У него появились симптомы сразу после ухода принца? — спросила Ана.

— Да.

— Он что-нибудь пил, ел или пробовал на вкус?

— Нет. Я помню. Мы даже попросили воды, но нам отказали. Я… я действительно не знаю, как это произошло. Как может человек отравиться, если он вообще ничего не пробовал?

Ана нахмурилась и опустила голову, погруженная в свои мысли. Я постарался не выдать своего разочарования: еще одна загадка среди многих, которые казались неразрешимыми.

— А что было потом? — спросила Ана.

Гортхаус продолжила, и ее показания снова совпали с показаниями принца: Камак вернулся как раз в тот момент, когда письмо-ястреб Аны подлетел к окну и отправил ей свой ответ с мольбой о помощи.

— Без принца мы были бы мертвы, — дрожащим голосом произнесла Гортхаус. — В этом я уверена.

Ана поджала губы.

— Есть ли при дворе кто-нибудь, кто мог бы желать королю зла? Кто-нибудь, кому это было бы выгодно?

— Я… я не могу сказать, — ответила Гортхаус. — Принц приходит на ум первым, потому что он унаследовал бы трон, но… он никогда не казался таким. Он мягкий, немного глуповатый человек. Вы знаете, что он ходит на охоту, но сам никогда не пускает стрелы? Ему просто нравится находиться рядом с людьми, которые охотятся за него. На самом деле, многие сомневаются в его назначении в качестве предпочтительного наследника.

— Предпочтительного наследника? — удивился я. — Я думал, что наследует старший сын. Разве не так работает большинство монархий?

— Ну… нет. — Глаза Гортхаус заблестели в ее голове, когда она обратилась к своим воспоминаниям. — Король Лалака имеет — имел? — семьдесят шесть жен в гареме и двести шестнадцать признанных детей. Это означает, что у него довольно много наследников, из которых можно выбирать.

Ошеломленный, я посмотрел на Мало, которая пожала плечами.

— Где этот парень находил время? — спросил я.

— Заткнись, Дин! — рявкнула Ана. — Теперь… что о Павитаре? Могли у него быть какие-то причины для этого?

— Нет, нет, — сказала Гортхаус. — Павитар — джари. Он практически боготворит монархию. Я не могу себе представить, чтобы Павитар убил короля, как не могу себе представить, чтобы император сжег свое Святилище.

— Значит, Дархи? Сатрап?

— Честно говоря, я тоже не могу представить, чтобы он это сделал. Он хитрый человек, но старается завести друзей, чтобы все относились к нему благосклонно и были у него в долгу. Он занимает здесь влиятельное положение, как ему и нравится, и слишком умен для такого безумного поступка.

— Кто-нибудь из них вел себя подозрительно перед этим чаепитием?

— Нет. Ничего такого, что пришло бы мне в голову. За исключением того, что…

— За исключением?

— Ну, король несколько месяцев ускользал от нас. Нам вообще не удавалось с ним встретиться. Но вчера утром мы получили приглашение на чаепитие. Мой префекто сказал, что это дело рук Дархи, потому что он старался продолжить нашу работу.

— Именно Дархи организовал этот чаепитие?

— Да, мэм. В то время мы сочли это хорошим знаком. Но… — Она замолчала, обеспокоенная.

Ана долго молчала, затем спросила:

— Расскажи мне подробнее о комнате, где проходило чаепитие.

— Оно происходило в восточном крыле, с окнами без стекол, выходящими на залив и Саван. Мы уже проводили там встречи раньше. Король всегда жаловался; он говорил, что раньше из этой комнаты открывался прекрасный вид, но Саван его испортил.

— Сколько в нем было дверей и проходов?

— Две двери, мэм, но я не видела, чтобы кто-нибудь входил или выхо…

— Я не спрашивала тебя, что ты видела, сигнум, — отрезала Ана. — Сколько было дверей и куда они вели?

Глаза Гортхаус затрепетали.

— На юге есть дверь, которая ведет обратно в большой зал. Затем есть дверь, выходящая на запад, которая ведет к реликварию. Из реликвария вы можете вернуться на юг, в большой зал, или пройти на запад, в личные покои короля, хотя его спальни находятся наверху. Но эти проходы тщательно охраняются, и, опять же, я не видела, чтобы кто-нибудь входил или выходил из дверей, пока мы пили.

Ана отвернулась и долго молчала. Затем она подняла руку.

— Спасибо, Сигнум. Думаю, мы закончили. У меня есть то, что мне нужно — хотя это и не то, что я искала. Кол — отведи нас с Мало в безопасное место. Мне нужно кое-что обсудить.

Я ОТВЕЛ АНУ в дальний угол, где нас не могли услышать служащие Казначейства, и Мало последовала за мной. Только после того, как я прошел мимо одного открытого окна, я увидел, что лицо Аны с завязанными глазами выглядит ужасно напряженным.

— Мэм, — испуганно сказала я. — С вами все в порядке? Вы выгля…

— Конечно нет! — рявкнула Ана. — Я редко покидаю свое обжитое место, и делаю это по определенной причине, Дин! Ехать так далеко и знакомиться со столькими новыми людьми — это для меня большое испытание. Но нам предстоит распутать еще много узлов, и поэтому я стараюсь изо всех сил.

Последовало долгое мгновение. На ее щеке, затем на шее дернулся мускул. Когда она заговорила снова, ее голос был необычно глубоким и хриплым, как будто она только что пробудилась от долгого сна.

— Я чувствую, что Гортхаус говорит правду, — сказала она, — но это меня мало утешает. У нас остаются одни и те же вопросы: как Пиктис убил короля, если в комнате было только шесть человек? И что он хотел этим добиться? — Она прикусила губу. — Это сбивает меня с толку! Как мы можем разговаривать со столькими людьми и ничего не узнать?

Мало повернулась ко мне.

— Хочешь рассказать ей, о чем просил тебя Дархи, когда отвел в сторону? Потому что я слышала, как он что-то бормотал в коридоре.

Я пересказал короткую встречу Дархи со мной и то, как он настаивал на том, чтобы я вспомнил о его монете клятвы.

— Похоже, он контролирует большую часть этого места, мэм, — сказал я. — Я почти уверен, что он был здесь