Капля Испорченности - Роберт Джексон Беннетт
Затем еще:
— Юдекс? Они Юдекс? О, мы свободны? Скажите, мы свободны?
Офицеры Казначейства собрались вокруг нас, как духи в царстве Жнеца, касаясь нас и выпытывая новости. Мне пришлось встать перед Аной, чтобы оттеснить их, и я прищурился, чтобы разглядеть что-нибудь в этом темном месте. Обычно гостевые покои, наверно, представляли собой величественное зрелище, с кроватями под балдахинами и множеством гобеленов, но сейчас здесь воняло потом и кое-чем похуже.
— Спокойствие! — зарычала Ана на делегацию. — Успокойтесь, вы все! Где Кардас? Мы должны позаботиться о нем.
Офицеры Казначейства подвели нас к одной из кроватей с балдахином. Кардас лежал на ней, опираясь на множество подушек. Его запечатлитель Гортхаус склонилась над ним, обтирая ему лоб салфеткой с водой. Когда мы приблизились, она подняла на нас глаза, ее лицо было изможденным, а глаза ввалились. Казалось, что пребывание в заточении ее совершенно преобразило.
Кардас, однако, выглядел гораздо хуже: его шея так распухла, что ей пришлось расстегнуть воротник его рубашки, а губы были вздутыми и толстыми. Его щеки и веки так сильно опухли, что глаза превратились в щелочки, из которых по лицу текли слезы. Он дышал неглубоко, а его хрипы были такими громкими, что я слышал их за шесть шагов.
— Мы не можем его сдвинуть, — хрипло предупредила нас Гортхаус. — Даже если нас освободят, и даже если у вас за спиной будут носилки и медиккеры, я не осмелюсь поднять его с кровати.
— Мы здесь не для того, чтобы перевозить его, девочка, — сказала Ана. Она помахала рукой Мало. — Сделай это.
Мало опустилась на колени рядом с Кардасом и достала из-под плаща флакон. Она поднесла его к свету, разглядывая: внутри плескалась желтовато-коричневая жидкость, на дне извивалась дюжина крошечных червячков, у каждого из которых вдоль спины тянулась ярко-белая полоска. Мало откупорила флакон, сунула внутрь голый палец и вытащила его. Пять маленьких червячков присосались к ее коже, как пиявки. Она закрыла флакон, спрятала его обратно в карман плаща, затем осторожно сняла червей с пальца и приложила их к шее Кардаса.
— Пиявки из Арвита, — пробормотал Мало. — Изменены таким образом, что их яд уменьшает даже самые сильные воспаления. Дыхание скоро восстановится. Через час он сможет сидеть, но его будет мучить ужасная жажда.
— Сохрани несколько червей, Мало! — сухо сказала Ана. — На случай, если кто-нибудь из нас пригубит не из той бочки…
Гортхаус отстранилась от Кардаса. Ее лицо сморщилось, и она заплакала.
— О, слава судьбам! Несколько часов назад я… я смирилась с тем, что буду смотреть, как он умирает. Мы свободны, мэм?
— Нет, пока я не убедила их в его невиновности, — ответила Ана. — Скажи мне, сигнум, ты присутствовала при отравлении короля?
— Да.
— И, полагаю, твои воспоминания были запечатлены?
Она наклонилась и подняла свою сумку запечатлителя и все ее крошечные сверкающие флакончики с духами.
— Так оно и есть, мэм.
— Тогда твое свидетельство будет весьма ценным. Оставь своего префекто, подойди, сядь у окна, где есть свет, и расскажи нам все, что знаешь.
ГОРТХАУС РУХНУЛА НА стул, опустив голову и упершись локтями в колени; потом полились слова. Было ужасно странно поменяться ролями: я — расследователь, а она — запечатлитель, выплевывающая информацию, ее глаза дрожали и мерцали.
— Это было просто чаепитие, — беспомощно начала Гортхаус. — Как и многие другие чаепития, на которых мы были. Мероприятия казались мне довольно скучными, и я терпеть не могу вкус сака. В ту ночь там не было наукари — вам знакомо это слово, наукари?
Тихое, презрительное рычание Мало.
— Я имею в виду, никаких слуг, — сказала Гортхаус. — Только мы, потому что нам предстояло обсудить важные секреты.
— Пожалуйста, продолжайте, — сказала Ана.
Гортхаус продолжила, ее глаза дрожали. Я наблюдал, как она пыталась разобраться в своих воспоминаниях. Как и многие запечатлители, включая меня, она даже сейчас была тщательно одета: ее темные волосы были собраны на затылке в тугой пучок, брови были аккуратно подстрижены, а униформа была идеально симметричной, каждый изгиб ткани был именно там, где ему следовало быть.
Так жило большинство запечатлителей: мы прекрасно и навсегда запомнили, как все должно выглядеть, и, если что-то было не так, это нас очень беспокоило.
Но Гортхаус, казалось, пошла дальше, чем большинство: даже сейчас ее волосы оставались навощенными и тщательно уложенными; на всех ее геральдах по-прежнему было нанесено несколько капель лака, и каждый был приколот спереди на одинаковом расстоянии от воротника блузки.
У меня сложилось впечатление, что она испытывает глубокий голод контроля. Возможно, именно это и делает с человеком погоня за королевскими особами Ярроу.
Она начала говорить, пересказывая свои переживания. Ее воспоминания соответствовали тому, что рассказал нам принц: кроме нее, в комнате было пятеро мужчин — король, принц, джари Павитар, сатрап Дархи и префекто Кардас — и больше никого. Там стоял котел с чаем и чаши. Кардас наполнил чашу короля, поднес ее ему и дал выпить. «Он всегда наливал третью чашу, — сказала она, — в знак уважения». Затем король просто вскрикнул и упал без чувств.
— Чаша короля, — сказала Ана. — Расскажи мне в точности о ее перемещениях.
Глаза Гортхаус затрепетали, зрачки заплясали, как у обезглавленной змеи.
— Сначала принц угостил короля. Когда король закончил, принц забрал чашу и поставил ее рядом с котлом. Принц проделал то же самое во второй раз, подавая отцу. Затем… затем чаша некоторое время стояла рядом с котлом.
— Кто еще подходил туда? — спросила Ана. — Кто еще наливал себе из котла, пока королевская чаша стояла на этом месте?
Гортхаус беспомощно пожал плечами:
— Все они.
— Все?
— Павитар, Дархи, Кардас, принц. Они все вставали, подходили к столу и наливали себе еще по чаше, затем снова садились.
— Ты подходила к чаше, сигнум?
— Нет, мэм. Я вообще не пила, потому что мне не нравится вкус чая, и они все равно не ожидали, что я заговорю.
Я поморщился, переваривая услышанное. Если это так, то любой из мужчин мог подсыпать яд в чашу короля. Поскольку я прочитал об отравлении керелом, я знал, что он действует ужасно быстро, воспламеняя горло в течение нескольких секунд при употреблении в больших дозах.
— Они отвели нас в эту комнату, — продолжила Гортхаус. — Они приставили к нам охрану с обнаженными мечами. Я имею в виду… некоторые из моих людей никогда даже не видели обнаженного меча, вы знаете об этом? Это аксиомы,
