Бывший. (не)простой выбор императора-дракона - Мария Минц
Поэтому Рейдер, опасаясь, что мы уже знаем секрет Лотта, который мог бы спасти моего отца, решил заодно уничтожить и Каролину со всей её семьей.
Единственное, в чем ошибся Рейдер, было то, что Каролина не могла контролировать и вообще хоть как-то управлять своим даром. За счет того, что она долго работала в поле, проклятье частично ослабло, впитавшись лозами. Но то касалось только проклятья Каролины. Но вот мать Каролины, которая так же владела этим даром, наоборот, вбирала в себя проклятье остальных родных. В результате чего, первой проклятье забрало именно ее. А теперь, пришло время и ее отца…
И, только собрав все части мозаики, только поняв как все получилось, спустя целую неделю, проведенную практически без сна и отдыха, я смог создать двухкомпонентное зелье, которое развеяло бы проклятье, доселе считавшееся абсолютным.
Правда, пока это касалось только отца Каролины. Мне еще предстояло снять проклятье с нее самой, ее сестры и виноградников. Но это уже было дело за малым.
Потому что по-настоящему меня все это время волновал только один-единственный вопрос…
* * *
Антэро
(наши дни)
— Простишь ли ты меня, Каролина? За то, что бросил тебя у дворца. За то, что не нашел способа тебе всё рассказать. За то, что не был рядом, когда ты нуждалась в этом больше всего. За то, что доставил тебе столько страданий. Могу ли я хоть когда-нибудь надеяться на то, что хоть когда-нибудь заслужу твоего нисхождения, моя дорогая Маэде-лин?
Глава 52
Каролина
Услышав эти слова, я даже не сразу поняла, что Антэро произнёс их вслух, что это не были отголоски его мыслей. Всё это время я стояла, не чувствуя ни холода, ни ветра.
Мы с Антэро словно были единым целом, делящим слова, чувства, эмоции… мысли. И чем больше я погружалась в пучину его воспоминаний, тем отчётливей для меня вырисовывалась вся картина прошлого.
— Простишь ли ты меня? — мягко повторил Винтер, притянув мою ладонь и нежно прижав её к своим губам.
По телу словно разряд молнии прошёл. Я сглотнула тугой комок, застрявший в горле, посмотрела на него… но с ответом не спешила.
— Дай мне немного времени, пожалуйста, — тихо попросила я. И, не дожидаясь ответа, отстранилась от Антэро и пошла прочь — по утоптанной дорожке, что вилась между виноградников.
Я шагала, крепко обхватив себя руками. Смотрела перед собой, но не видела ничего, кроме слепящей белизны снега. Всё плавало, словно в тумане.
Значит, всё то, в чём я винила Винтера, оказалось неправдой… Всё это время он отчаянно искал способ снова быть вместе со мной…
Глухая тёмная стена моего собственного горя, которую я воздвигла между нами, слегка треснула, но не рухнула.
Однако сквозь трещину начал пробиваться слабый лучик надежды.
Проклятье будет полностью снято. Папа пошёл на поправку, и теперь будет жить. В нашу семью вновь возвращается мир и покой…
На глаза навернулись слёзы, а горло сдавило.
Но какой ценой…
Нога провалилась в какую-то ямку, я оступилась и едва не упала в сугроб. Упала бы — если бы меня не подхватили крепкие руки, мягко, но властно обхватившие меня за плечи.
— Я не удержался и пошёл за тобой следом, — усмехнулся Антэро, прижав меня к себе, — как вижу, не зря.
Я прерывисто вздохнула. От прикосновения его рук меня охватило такое щемящее тепло, что стена пошла трещинами, и я почти услышала их треск.
Всхлипнув, я резко развернулась и уткнулась лицом в его плечо. Он без слов обнял меня, и кольцо его мощных рук отгородило меня от внешнего мира надёжным заслоном.
— Я прощаю тебя, — едва слышно пробормотала я, — даже не представляю, как ты всё это пережил…
Антэро прижался щекой к моему затылку.
— А я не могу представить даже малейшей толики твоих мучений, — негромко сказал он, — все эти несчастья, которые сыпались на твою семью… на их фоне мои злоключения выглядят блёкло.
Благодарность затопила меня. Благодарность — и уже давно позабытые чувства безопасности и уверенности.
И тут я вспомнила ещё кое-что и, вздрогнув, отстранилась и посмотрела ему в лицо.
— А что случилось с Паулиной? Почему о ней ничего не слышно?
На лицо Антэро набежала тень, и он поморщился при воспоминании.
— Из-за того, что она вмешалась в наследование короны в нашей империи, королевству Римар, чьей принцессой она является, выставили ультиматум. Её вернули им, а взамен выторговали особые условия условия для нашей империи. В любое другое время они бы их не приняли, но я просто не оставил им выбора…
Винтер жёстко усмехнулся.
— Я передал им через послов, что либо они идут с нами на сделку, но на выгодных для нас условиях, либо я предаю огласке всё произошедшее, и все страны будут знать, что Римар вмешивается в дела соседей.
В его голосе звенела сталь, и я невольно поёжилась. Да уж… незавидное положение у Римара прямо-таки скажем.
— Но оставим все эти дрязги. Паулина никогда не была мне интересна. Тогда как ты, Каролина Лотта… — вновь услышала я голос Антэро. Но на этот раз в нем звучали какие-то новые, лукавые нотки. Его глаза заискрились, и я почувствовала, как моё сердце подпрыгнуло и учащённо забилось в предвкушении чего-то невероятного, — словом, я повторю то, что сделал два года назад.
Он отодвинулся, оставив меня стоять в полном недоумении, и опустился на одно колено. Я прижала ладони к губам, потеряв дар речи от неожиданности и изумления.
— Каролина Лотта, — торжественным голосом произнёс Антэро, — согласишься ли ты сделать меня самым счастливым человеком в этом мире? Ты станешь моей женой?
Я потрясённо уставилась на то, что он держал в руках — маленькую бархатную коробочку, в которой поблёскивало изящное золотое кольцо с капельками драгоценных камней.
— Я… — начала я и поперхнулась. На меня напал смех, и я прижала руку к губам, не в силах совладать с ним.
Винтер изогнул бровь.
— Ну, знаешь, — усмехнулся он, — я, конечно, многого ожидал, но смех…
— Извини, — выдохнула я, смахивая выступившие от смеха слёзы, — просто ты сидишь в сугробе! Том самом, куда не дал мне упасть!
Антэро повернулся, кинул быстрый взгляд вокруг себя и захохотал.
— И правда. Похоже, я слишком переволновался!
