Художница проклятий - Ривет Джордан
Брайер охватила паника. Если она закончит рисовать вулкан, проклятие поразит Арчера с такой же силой, как и ее мать. Она не хотела причинять боль ни одному из них, но ее мать была почти рядом, и ее глаза горели гневом. Руки Брайер были горячими, как кузнечный горн.
Арчер бежал за Сиршей, но не успевал ее догнать.
– Давай! – крикнул он. – Ты должна это сделать!
Брайер крепче сжала кисть. Он был прав. Перекрыть проход и остановить мать было единственным шансом на спасение. Сирша была почти рядом с ней, с кисти в ее руке капала черная краска из костного угля.
– Скорее, Брайер! – взревел Арчер.
Двенадцать.
Брайер нарисовала последний штрих. Картина взорвалась.
Взрывная волна распространилась от позиции Брайер и ударила прямо в Арчера и ее мать. Они оба отлетели назад, скользя по всей длине коридора. Куски камня откололись от потолка и посыпались на них дождем. Клубы едкого дыма заполнили воздух.
Брайер сделала шаг вперед. В ушах у нее звенело. Мэй бежала в другую сторону, и бежала так быстро, как только могла в данных обстоятельствах. Она и ребенок все еще были в опасности. Они не заслуживали смерти. Брайер нужно было закончить работу.
Не осмеливаясь посмотреть на кровавые последствия проклятия, Брайер догнала молодую мать с младенцем и затащила их в ближайшую открытую дверь. Они на полной скорости пересекли комнату, которая была забита койками и людьми с открытыми ртами. Солдатские казармы. Брайер остановилась, чтобы бросить горсть красных взрывающихся камней в самый центр. Затем они с Мэй выскочили с другой стороны комнаты в более широкий коридор. Брайер вспомнила, как Джемма рассказала ей, что большие казармы имеют входы с восточного и главного коридора. Девушка повернула налево, и они побежали к передней части крепости.
Им нельзя было возвращаться через туннель. Брайер не успеет проложить путь проклятиями к не заваленной части прохода. Однако у них может быть достаточно форы, чтобы прорваться прямо через входную дверь прежде, чем ее родители оправятся от ее последнего проклятия.
– Там был Айван? – спросила Мэй, изо всех сил стараясь не отставать от Брайер. – Что ты с ним сделала?
– С ним все будет хорошо, – сказал Брайер. «Пожалуйста, пускай с ним все будет хорошо».
Факелы мерцали, когда они пробегали мимо. Их шаги эхом отражались от стен, возвещая об их продвижении по коридору. Брайер вдыхала в себя дым, пепел и запах льняного масла. Сначала она должна была вывести Мэй и малышку из Нэрроумара, а уже потом беспокоиться о том, что она сделала с Арчером и своей матерью.
Благодаря крошечному проклятию на одеяле, ребенок продолжал спать, когда они мчались по коридору. Вооруженные люди в форме неслись мимо них, направляясь к эпицентру большого взрыва. Они не искали сбежавшую пленницу и даже не взглянули на сверток в руках Мэй. И все же, чтобы поднять тревогу, достаточно было одного солдата. Брайер и Мэй при любой возможности ныряли в ниши стен или пустые комнаты, что замедляло их продвижение. Сколько времени пройдет, прежде чем Брайер догонят родители? Они наверняка пустят в ход свои самые отвратительные проклятия, чтобы наказать ее за то, что она осмелилась выступить против них.
Шаги Мэй становились все тяжелее. Брайер не знала, сколько времени потребовалось, чтобы восстановиться после родов, но явно больше трех дней. Однако в данный момент она была не в силах ничем помочь. Она могла вывести Мэй и ребенка через главную дверь, а затем Эстебан смог бы исцелить любую болезнь молодой матери.
Если Эстебан вообще жив. Брайер не знала, как Арчер оказался в компании с ее родителями и высоким, статным мужчиной, которого она приняла за лорда Ларка. Что, если остальные члены шейки уже были мертвы?
«Ты не в силах ничего с этим сделать», – напомнила она себе, втягивая Мэй в дверной проем, чтобы пропустить еще одну группу солдат.
Солдаты по прежнему бежали к месту взрыва, но как только распространился слух, что Мэй сбежала, они начнут обыскивать все комнаты в крепости.
Брайер прижала ухо к двери, прислушиваясь к удаляющимся шагам и крикам, которые эхом доносились из глубины крепости. Ее пульс учащенно бился, по спине бежал пот, пока она ждала нужного момента.
Она уже собиралась выскочить в коридор, когда Мэй схватила ее за рукав.
– Подожди! Тебе может это пригодиться? – Мэй подняла банку с фиолетовой краской.
Брайер обернулась, оглядывая комнату, в которой они спрятались, чтобы избежать столкновения с последней группой солдат. Это была большая, богато украшенная комната, в которой повсюду были разложены краски, кисти, холсты, перетертые сухие пигменты и стояли чаны с льняным маслом и мольберты с подробными эскизами будущих картин. Ее родители, должно быть, использовали эту комнату в качестве студии.
Едва осмеливаясь поверить в свою удачу, Брайер взяла фиолетовую краску у Мэй и начала набивать свою сумку тем количеством дополнительных красок, которые могла унести. Мэй помогала ей, положив несколько маленьких баночек в сверток со спящей дочкой и перекинув через плечо еще одну сумку, которую она нашла в комнате.
Брайер нашла несколько пузырьков фиолетового цвета из раковины морской улитки. А ведь его поиски в свое время доставили ей столько хлопот! Конечно же, у ее родителей этого редкого оттенка было предостаточно. Отец Брайер был одержим изучением магии, нацеленной на распутывание чужих чар.
– Что будем теперь делать? – спросила Мэй.
Брайер моргнула, глядя на ее доверчивое выражение. Она не привыкла, чтобы люди обращались к ней, как к лидеру.
– Думаю, мы уже близко к выходу, – сказала она. – Когда мы доберемся до двери, я буду сдерживать солдат и художников проклятий так долго, как смогу. Ты должна выбраться из крепости и бежать, пока совсем не останется сил. Мои друзья найдут тебя и помогут, если я не смогу.
Мэй кивнула.
– Что, если я их не найду?
Брайер заколебалась. Что, если они все мертвы: Нат, Джемма, Лью и даже Эстебан? Благодаря им она начала понимать, какой может быть семья. Она не могла смириться с тем, что никогда их больше не увидит, но Мэй была права. Если все они были мертвы, то она осталась бы одна и не имела бы возможности защитить своего ребенка, как бы отчаянного этого ни желала.
Брайер судорожно пыталась придумать какой-нибудь запасной вариант.
– Помнишь городок под названием Новый Честер?
– Да, он в паре дней езды к югу отсюда, – Мэй нахмурилась. – Это он привез меня туда, – девушка выглядела так, словно снова была готова ударить кого-нибудь кувшином по голове. Судя по всему, она не испытывала к своему бывшему возлюбленному больше никаких нежных чувств.
– Ты можешь спрятаться там, и никто из людей не побеспокоит тебя, – сказала Брайер. – Оставайся там, пока не накопишь силы для дальней дороги. Этот городок заколдован, но ты будешь в безопасности.
– А как же Айван?
– Я вернусь за ним, когда ты будешь в безопасности, – сказала Брайер. – Обещаю.
Мэй задумчиво посмотрела на нее и кивнула.
– У тебя достаточно красок?
Брайер похлопала ладонью по сумке, висевшей у нее на плече.
– Со всем этим я могу превратить всю эту гору в кучку камней.
Мэй сверкнула белоснежной улыбкой.
– Хорошо.
Они взяли свою драгоценную ношу и прислушались, стоя у двери. Коридор был пуст, девушки выскользнули из комнаты, полной красок, и начали свой последний забег. Через несколько минут они переступят порог единственной двери крепости Нэрроумар.
Глава 29
Старый капитан стоял перед большой каменной дверью, водя рукой по рукояти меча. Бордовая кожа, обернутая вокруг рукоятки, начала трескаться. Капитан никогда не уклонялся от своих обязанностей. Даже в те мрачные дни после отъезда жены, когда он сомневался в своей преданности забытой горной крепости и господину, которого редко видел, он не терял бдительности. Когда мерзкие колдуны пришли к горе со своими разговорами об искусстве, он остался, не обращая внимания на боль в костях и негодование, жертвуя всем ради долга. Он был оплотом Нэрроумара, и он отказался оставить свой пост.
