Драконовы поцелуи, или фиктивная пара для некроманта - Мария Вельская
Я тихо засмеялась — про себя. Шутник вы, однако, мой хаор. Живые везде одинаковые. — Если бы я выбирала, где жить, мне кажется, я бы осталась здесь, — прошептала, очарованная и покоренная. На огромной, овальной формы площади, расположились фонтаны... Каких только здесь не было! Большие и почти крошечные, простые, каскадные, в виде сказочных фигур, колесниц, растений, животных. Тысячи струй воды взлетали в воздух и опадали вниз брызгами, искрами и пеной.
— Сейчас я должен вас оставить, Кейрин. Развлекайтесь... — шепнул на ухо мужчина.
А потом исчез — растворился в этом эхе из водяных брызг. — Какой кошмяур, — с отвращением прошипел Виконт, тряся мокрой лапой, — крапивка моя кусачая, я сюда не ходок, самяу отдыхай. А яу... Забегу тут в одно место, оттуда очень славно пахлоу сосисоучками с чесночкоум и в соусе...У меня хранитель-гурман. Тихонько засмеялась. Уверена, за мной следят, как и сказал Тиарграт. Так что... погуляем? По венам разбежался полузабытый детский азарт. — Беги давай, не пропаду без тебя, — засмеялась я. А следующие пара часов выпали из общей колеи жизни.
Я вместе с детьми бегала к торговцу пряниками и леденцами на палочке, пускала воздушные пузыри у фонтанов, немного промокла и подсушилась с помощью простенького бытового амулета — ими тут торговали повсюду. Познакомилась с несколькими местными — как ни странно, людьми. А потом уточнила, где можно найти хорошую лавку готовой одежды — и неплохую швею, которая не станет пытаться все переделать на свой вкус. И уже через десять минут ноги принесли меня к лакированной двери из багряного дерева с ручкой в виде головы ящера. На витрине красовались платья — слишком красивые, пышные, из так нелюбимого мной атласа, бархата и даже шелка. Звякнул колокольчик.
— Ужасное создание! Обворовать меня хотел, гаденыш? Шейда Рианна, не думала, что это возможно в вашей лавке! Как вы вообще можете брать этих низших на работу? — Донёсся до меня недовольный голос с лёгкими надменными нотками. Я его сразу узнала — и желание заходить в эту лавку исчезло почти мгновенно. Второй встречи за день с леди Лавенией Дагшарт моя хрупкая нервная система может и не пережить. Дверь распахнулась настежь. Оттуда буквально кувырком вынырнул кто-то мелкий, шустрый и всклокоченный. Понёсся вперёд, споткнулся и чуть не упал — еле успела его придержать. А потом...
— Бежим! — Это я сказала или мальчишка? Это был, кажется, мальчишка-подросток. Что-то в нем показалось мне странным, но, наверное, просто померещилось. — Шевели ногами, тетя, иначе эта храста успеет стражу вызвать. Вот знал же, что нечего делать у ши Рианны, когда к ней аристократы набегают, да нет, деньги глаза застили, — бурчал мальчишка, таща меня за собой.
Почему я бежала за ним? Не хотела видеть лейду Лавению? Поддалась странному порыву, легкому уколу интуиции? — Вот чакш! — Донеслось раздосадованное, когда далеко позади в самом деле донеслись странные клацающие звуки. — Тёть, придется прыгать. Ты ещё не пробовала, но должно получиться. Как, пошли? — На меня внимательно посмотрели круглые, желто-зеленые в крапинку глаза с двумя зрачками. Кто это?! Он не человек и совершенно точно не дракон. Было страшно... страшно интересно. — Куда прыгать? Это опасно? — Я оглядела тупичок без дверей, с двумя большими окнами с заколоченными проемами. Лезть через стену? — Тропой прыгать. Ладно, время ещё тратить. Взрослая, а глупая. Пошли, — грубовато бросил мальчишка. Цепкая ладошка ухватила мою — и мы "провалились". Как описать падение в яму? Оп — и вас уже нет. Провал. Тишина. Холодок, обнимающий за плечи. Запястье обожгло. Краем сознания я как будто уловило чужое смятение. Если бы не эта ладошка, что продолжала сжимать мою... Вот куда тебя тянет на приключения, Кейрин?! Я тихо фыркнула себе под нос — и упрямо сжала зубы. Не закричу. А потом... через мгновение кричать уже не хотелось. Разве что от затаенного восторга. Мы шли по почти обычной дорожке. Темной, вымощенной черными плитами с золотистыми переливающимися прожилками. Только плиты... они были почти прозрачными. А под ними — переливался огонь. Настоящий, обжигающий. Живой. Дорожка петляла, парень рядом сопел. По обе стороны не было видно ни зги.
— И визжать не будешь? Моя сеструха, когда я ее первый раз на тропы кошмарищ увел, визжала как порося, — захихикал. При здешнем освещении чумазое остроносое лицо с удивительно гармоничными, жёсткими, но по-детски красивыми чертами казалось почти пугающим. К тому же я заметила ещё одно маленькое отличие спутника. У него на голове была вторая пара ушей — мохнатых, опушенных белоснежной шерсткой. Они стояли торчком и едва заметно шевелились. Ниже поясницы же...Мне не мерещится? Лечебница уже не поможет, как и поездка на воды. Никакие воды меня не убедят, что я не видела два шустрых, подергивающихся, пушистых хвоста, которые напоминали мне лисьи. Тоже белые.
— Кто ты такой? — Выдохнула изумлённо. Замерла, выдергивая свою ладонь из ладони мальчишки. Тот сдвинул брови. Округлое правильное лицо сморщилось с смешной гримасе. — Кэрхе я, не видела, что ли, слепая? Хотя ты неместная. Небось, с людских земель, там наших и не бывает. Идиоты что ль шкуру на опыты оставлять. Ты мозгами и ногами шевели, нельзя на тропах долго задерживаться, да и я не выдержу, — он нахмурился — и стал вдруг очень взрослым и серьезным.
— Идём. Но ты расскажешь, кто такие кэрхе, и что это за тропы, — передёрнула я плечами. — Ой, да что тут говорить-то, все понятно, — хмуро буркнул мальчишка — и снова поволок меня вперёд, — мертвые это тропы, мертвых богов. Дай мне терпения! Иначе я ему хвост выщипаю! Я уже хотела снова заговорить — слишком давила на уши тишина, когда вдруг услышала ее... песню. Без слов, без музыки, без голоса...Это была песня печали. Песня надежды. Песня тихого торжества и рассвета, который обязательно наступит. Они проникала под кожу искорками. И больше мне не нужны были вопросы. Мертвые боги. Так называли Великую Тройку первых создателей мира. С тех времён, когда и людей ещё не было, а небеса и подземье горели от войн...Корис. Владыка Печали. Леакор. Владыка Души. И Микрис. Владыка Судьбы. Корис был признан виновным в мятеже против братьев и навеки заточен во тьме миров. Леакор исчез без следа. А Микрис был смертельно ранен оружием брата — и, говорят, погружен своими жрецами в вечный сон. Кэрхе были любимцами Микриса. Дети
