Капля Испорченности - Роберт Джексон Беннетт

— Конечно. Все, что я слышал и видел.

— Тогда, Дин, пожалуйста, призови свои воспоминания и выложи мне все, что сможешь. Я хочу услышать это сама.

Мои глаза затрепетали, когда воспоминания о банке всплыли в темном колодце моего сознания. Затем я потянулся вперед и постучал костяшками пальцев по углу ее стола, имитируя постукивание, которое я слышал и видел в исполнении Грелина. Хотя теперь, когда я воспроизвел его, я понял, что постукивание имело повторяющиеся ритмы, звучавшие снова и снова, смешанные с другими ритмами, совершенно новыми. Было очень странно, что звуки оживали благодаря моим собственным костяшкам пальцев.

Ана внимательно слушала, закрыв глаза. Когда я закончил, она прошептала:

— Очаровательно. Очень очаровательно… Еще одно постукивание, еще раз.

Я наблюдал, как она откинулась на спинку кресла, ее бледные пальцы трепетали на колене. И тут я понял.

Я вспомнил, как горничная, которую я опрашивал, описывала фальшивого Суджедо: Его рука дергалась, а пальцы порхали по животу.

А потом Клайда: Он действительно постукивал себя по ноге, снова и снова, пока шел. Как будто барабанил. Как будто у него в голове была мелодия, и он не мог удержаться, чтобы не отбивать ритм по чему-то. Это было немного странно, сэр.

— Самозванец делал то же самое, — тихо сказал я. — Он похлопывал себя по телу, совсем как Грелин, так?

— Ты стал сообразительным, Дин! — сказала она, ухмыляясь. — Как я рада это видеть. Но не слишком радуйся. Мы не можем заковывать людей в кандалы из-за подергивания пальца. Мне нужно услышать больше этого постукивания, чтобы понять, означает ли оно что-нибудь, и единственный способ сделать это — послушать больше примеров.

— Как мы могли бы это сделать?

— Ну, самым простым способом было бы просто пойти и снова поговорить с Грелином, — сказала Ана. — Что мы и собираемся сделать завтра! И это будет наш третий фронт атаки.

— Мы, мэм? Вы хотите пойти сами?

— О, да. Я хочу поговорить с этим Грелином лично. Завтра утром первым делом подай заявку на опрос апотов, Дин. Я сомневаюсь, что нам удастся встретиться с ним наедине — скорее всего, кто-то из его начальства тоже потребует присутствия, — но мы воспользуемся этой аудиторией, чтобы запросить у них все наши записи. Мы послушаем, что скажет Грелин, посмотрим, что нам предложат апоты… и тщательно просеем листья чая через сито.

Я глубоко вздохнула, чувствуя смертельную усталость.

— А что с четвертым фронтом атаки?

— Четвертым? — озадаченно спросила она. — Я упоминала о четвертом?

— Даже когда я так устаю, мэм, моя память остается прежней.

— О. О, да! Четвертый… — Она пожала плечами. — Ну, а четвертый — мы подождем и посмотрим, что этот самозванец собирается делать дальше. Или кого он собирается убить.

— Вы… хотите подождать, пока этот убийца убьет снова?

— Ну, я не хочу, Дин. Я бы предпочла просто бросить камень из окна и попасть этому гавнюку в голову! И все же это маловероятно. Мы продолжим развивать те темы, которые я здесь изложила, и все же… когда он сделает свой следующий ход, он наверняка снова будет уязвим, да?

— Есть ли вероятность, что он закончил?

— О, Дин… — тихо рассмеялась она. — Он еще не закончил. Он оставил записку и трофей со множеством тайных значений! Он открыл каналы связи. — Она легла на кровать, мечтательно сложив пальцы на животе. — Вопрос в том, кто его аудитория? И какую форму примет его следующее послание?

ГЛАВА 16

| | |

НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО я вызвал экипаж для Аны, и мы вместе отправились на завод апотов по продвинутой ферментации. Небо было мрачным и затянутым облаками, низкие и недовольные тучи собирались над холмами, пока, наконец, не разразились моросящим дождем. Весь мир казался застывшим, почти без света и ветра.

Ана — с завязанными глазами, конечно, — постоянно что-то говорила, пока мы тряслись по грязным дорогам.

— Ферментационный завод апотов — одно из их самых сложных производств, ты знал об этом, Дин?

— Нет, мэм, — сказал я, зевая. Сколько бы часов я ни проспал прошлой ночью, этого было недостаточно.

— О, да. В основном их можно найти во внутренних кольцах — эти огромные, расползшиеся кучи горшков, труб и контрольных растений, находящиеся рядом с каналами, и все это вместе для предотвращения загрязнения и поддержания концентрации питательных веществ… Материалы и ткани, которые они производят, настолько сложны, что даже я с трудом разбираюсь в них… Уф! Боги, это был большой бугор, интересно, как этот кирпич мог так сдвинуться с места… — Затем она пустилась в пространное рассуждение о дорогах — это одна из ее любимых тем.

Мы прибыли на завод по продвинутой ферментации незадолго до полудня. Он был расположен за высоким забором из фретвайна и напоминал плотное, бесформенное скопление больших фретвайновых шаров, теснящихся вместе. Каждый шар венчали стеклянные окна, а в центре каждого ряда окон была труба, из которой выходила узкая струйка пара. Благодаря высокому ограждению из фретвайна, плотно окружавшему эту комковатую конструкцию, все это напоминало сложную выпечку из Ратраса, пышное тесто которой выползло из формы.

Мы вышли из экипажа, и я заплатил кучеру, чтобы он подождал нас. У ворот мы показали наши геральды — Ане потребовалось некоторое время, чтобы найти нужный, так как она рассортировала свои по цветам, — и были допущены внутрь. Внутри здание было не менее странное, чем снаружи: оно было похоже на гигантский улей, с невероятным количеством взаимосвязанных луковицеобразных камер с перилами и проходами, зияющими над нами, и все они кишели красными мундирами и туниками апотов, занятых своими повседневными делами.

Пока мы ждали сопровождающего, я изучал окружавших нас апотов, и мои глаза затрепетали, когда я углубился в свои воспоминания. Я не увидел ни одного знакомого лица, но заметил много сублимов. Почти все они были аксиомами, хотя то тут, то там я замечал пространственника или лингву.

Потом я кое-что заметил.

— Здесь нет запечатлителей, — тихо сказал я.

— Что? — спросила Ана.

— Здесь нет запечатлителей, мэм. Я вижу много сублимов и много дополненных людей, но нет запечатлителей.

— Хм! Интересно. Возможно, они делают здесь то, о чем не хотят, чтобы кто-нибудь помнил.

Из толпы вышел милитис, поклонился и попросил нас следовать за ним. Ана взяла меня за руку, и мы вошли в огромный улей.

НАС ПРИВЕЛИ В большой зал для совещаний, в центре которого стоял гигантский круглый стол из черного каменного дерева. С округлых стен свисали крошечные мей-светильники, окна наверху пропускали серый, водянистый