Две дамы и римские ванны - Анна Викторовна Дашевская
Её муж равнодушно пожал плечами и протянул руку за накомарником.
Ульи стояли в конце большого луга, заросшего разноцветными полевыми цветами. Большинство из них только набирало бутоны, но цвели уже примулы, дикие нарциссы, какие-то незнакомые Полине мелкие белые и лиловые цветочки. Разумеется, и вездесущие одуванчики тянули к солнцу золотые головы, и на каждом цветке виднелась деловитая толстенькая пчела. Сестра Козима шла впереди по узкой тропке. Примерно на полдороге до ульев она остановилась, привычным жестом нахлобучила шляпу и аккуратно расправила сетку-вуаль, закрывающую лицо и шею. Гости последовали её примеру.
Козима шла впереди и негромко рассказывала о пчёлах, ульях, сезонах, выкачивании мёда, его сортах… Вслушиваться Полина перестала довольно быстро, она просто впитывала этот солнечный и тёплый весенний день, высокое синее небо, цветочный ковёр вокруг, жужжание пчёл, в которое негромкий голос монахини вплетался самым естественным образом…
Когда они, слегка одуревшие, вернулись к исходной точке, баронессы фон Эшенбах там не оказалось. Никто не обратил на это внимания – пять экскурсантов вернули сестре Козиме её имущество, и сели за столы, приготовившись пробовать мёд.
– Лично я куплю вот этот, цветочный, – мечтательно произнесла леди Камилла. – Представляю себе, как буду завтракать у себя дома, и с каждой его ложечкой вспоминать тот цветущий луг!
– Пожалуй, я с вами согласна, – улыбнулась Полина. – Материальная часть воспоминаний, так это называется, кажется…
«Интересно, что имел в виду Оттоленги, когда сказал, что собирается ко мне присоединиться? Тоже начнёт бегать по утрам? Или?..»
Додумать эту мысль она не успела.
Мимо них прошла аббатиса. Милостиво кивнув и даже улыбнувшись, мать Октавия вошла в здание скриптория, чтобы буквально через пару мгновений выскочить оттуда. Она привалилась к стене возле двери и закрыла глаза.
Оттоленги вскочил и быстро подошёл к побледневшей аббатисе, склонился и что-то спросил. Женщина глубоко вздохнула, открыла глаза и одними губами произнесла несколько слов. Карл помрачнел, кивнул и вошёл в скрипторий.
Нахмурившись, Полина подхватила аббатису под руку, подвела к скамейке и помогла сесть.
– Воды? – спросила она.
– Нет-нет, благодарю вас, уже… всё прошло.
– Что-то случилось?
Отвечать на этот вопрос аббатисе не пришлось, поскольку Оттоленги вышел из скриптория. На лице его было написано недоумение, смешанное со злостью.
– Надо вызывать стражников, – сказал он. – И магбезопасность, наверное…
– Господин Оттоленги, – мягко сказала леди Камилла. – Пожалуйста, на секунду остановитесь и объясните нам ситуацию.
– Да-да… – Карл глубоко вздохнул, посмотрел на настоятельницу и ответил: – Украдена золотая статуэтка Великой Матери. При этом щиты с витрины не сняты… Да, а куда делись Эшенбахи?
– Морис вон там, разговаривает с повелительницей пчёл, – Полина кивнула в сторону перголы, увитой зацветающими мелкими розочками. – В смысле, с сестрой Козимой. А Клотильда оставалась тут, когда мы уходили на пасеку.
– Баронесса фон Эшенбах попросила, чтобы её проводили в туалет, и, честно говоря, за ней никто не следил. – сообщила аббатиса. – Ну что же, я вызываю стражу, нечего тянуть.
Офицер из следственного отдела городской стражи появился минут через пятнадцать. Молодой человек лет двадцати пяти вышагнул из портального окна, быстрым взглядом окинул двор, сидящую мать Октавию, сбившихся в группу экскурсантов и откашлялся.
– Добрый день, синьоры! Экселенца… – тут он поцеловал настоятельнице руку. – Что случилось?
– Беда, Паоло! – покачала она головой. – Пропала статуэтка Великой Матери.
– Та самая?
– Та самая. Это наши гости, из отеля синьора Бридели, – мать Октавия повела рукой в сторону леди Камиллы и остальных. – В тот момент, когда… когда всё произошло, они были вместе с сестрой Козимой на пасеке.
– Понятно… Синьоры, – он повернулся к группе и поклонился. – Лейтенант Фаббри, следственный отдел городской стражи города Падуя, я буду расследовать это дело. Минут через пятнадцать прибудет мой коллега из Службы магбезопасности, мы с ним вместе осмотрим место преступления и потом с вами побеседуем. Здесь все, кто приехал осматривать монастырь?
– Нет, – ответила леди Камилла. – Госпожа фон Эшенбах ушла некоторое время назад в туалетную комнату.
– И до сих пор не вернулась? – повёл бровью молодой человек. – Э-э-э… Может быть, пока вы представитесь, и я запишу ваши данные?
Он вытащил из сумки блокнот и магическое перо, сел на скамейку рядом с аббатисой и приготовился писать.
Представитель магбезопасности тоже ждать себя не заставил. Не прошло и обещанных пятнадцати минут, как в монастырском дворе вновь разгорелось портальное окно, и из него вышел ещё один молодой человек, до крайности похожий на первого.
– Они что, близнецы? – шепотом спросила Полина у леди Камиллы. – Как интересно!
Вновь пришедший офицер оказался тоже лейтенантом, звали его Гвидо Кальди. Молодые люди обменялись рукопожатиями и отправились осматривать место происшествия.
– Прошло больше полутора часов, – раздался вдруг голос где-то рядом.
Полина оглянулась удивлённо: оказывается, возле неё всё это время сидел Майлз Вернер, аккомпаниатор Оттоленги, и сидел так тихо, что она его не заметила! Ей стало ужасно неловко.
– Полтора часа после чего? – переспросила Полина.
– С момента, когда мы ушли смотреть пасеку, – ответил маленький человечек в ярко-зелёной куртке. – А баронесса осталась здесь.
– Может быть, она решила посмотреть другие части сада?
– Вряд ли монахини допустили бы, чтобы посторонние ходили по саду просто так, – Вернер подвигал бровями, и Полина невольно обратила внимание, какие они у него густые и… самостоятельные.
– Ну, ещё она могла плохо себя почувствовать, вызвать водителя и уехать.
– Да, скорее всего, так и было, – поддержала подругу леди Камилла. – Надо полагать, и мы сейчас отбудем. Вряд ли было бы уместно сейчас дегустировать вино или осматривать пещеры. И синьоре аббатисе не до нас, и сыщики этим не будут довольны.
Мать Октавия благодарно улыбнулась.
– Вы совершенно правы, экселенца. Но я буду рада видеть вас всех снова. Через два-три дня, я надеюсь, ситуация разрешится, тогда вы попробуете наше вино, осмотрите винные погреба и начало катакомб.
– Начало? – переспросил Оттоленги.
– Да, общая их протяжённость более двадцати километров. Когда-то монахини жили в подземных ходах, пока не были построены жилые здания, а потом в ближней к входу части этих катакомб стали хранить вино. У нас есть на северном склоне виноградник с местным эндемичным сортом, Фиор д’Аранчо, и получающееся из него розовое вино постоянно завоёвывает призы на конкурсах.
Говоря о вине и виноградниках, аббатиса оживилась, порозовела, и лицо её перестало напоминать мраморную статую бледностью и неподвижностью черт. Полина поняла, что мать Октавия очень красива, и красоту эту не портит чёрно-белый платок. «Вот интересно, кем она была до монастыря? И откуда её знает Оттоленги? – задумалась Полина. – Надо будет спросить у
