Башня Авалона - Майк Омер

– Простите, что разочаровала, – я тоже повышаю голос. – Но, возможно, ваш маг Завесы – просто отстой. Все, кто связан с вами, оказались здесь по блату.

Пальцы Райта трясутся:

– Вы действительно полагаете, что я позволю курсанту так разговаривать с Сенешалем? И это после того, что вы только что сказали другому рыцарю? – рычит он, озираясь в поисках поддержки. – У нас свои порядки и правила. Мы соблюдаем иерархию. В Башне Авалона нет места мошенничеству. Почему бы вам не признаться, кто вам помогал? Это другой Страж? Найвен?

Я до сих пор в ярости из-за слов Рафаэля.

– Я больше не курсант, – отвечаю я. – Я только что сдала экзамен, и я агент Камелота. Для меня это не просто игра. И, несмотря на мнение кое-кого из рыцарей, мое место здесь.

Райт бросается вперед:

– Как Сенешаль я заявляю: вы не прошли испытание.

Он в гневе хватает меня за руку. Сейчас меня переполняет магическая сила, и при этом внезапном прикосновении включается телепатия, соединяя мое сознание с разумом Райта. Щупальца фиолетовой магии тянутся к нему, и я впервые заглядываю в его мысли.

Поразительно, какая там пустота. Как в вакууме.

Даже когда я читала мысли Тарквина, то чувствовала его веру и страх. Он верил, что лучше меня. Боялся, что не сумеет это доказать. Верил в свою семью. В то, как почетно быть Пендрагоном. Что для этого нужно проявить себя. И хотя он придурок, он верил в необходимость уничтожить Оберона – это нужно сделать, иначе человечество погибнет.

В голове Райта нет ничего подобного. Никаких убеждений, кроме отчаянного стремления вскарабкаться по ступеням карьерной лестницы в МИ–13. Он хочет возглавить Башню Авалона чисто из жажды власти. Его не волнуют жизни агентов и людей, которых он призван защищать. Как ни странно, ему наплевать даже на Тарквина и остальных Пендрагонов. Единственная причина особого отношения Райта к ним – их лояльность, поскольку они его родственники. Он ценит их преданность, так как она укрепляет его положение. Но на самом деле для Райта существует только один человек: сам Райт.

В его извращенном уме я – помеха на пути наверх. Он должен доказать, что мне здесь не место. Просто потому, что он так решил, когда я только приехала. Ему нужно, чтобы все верили в его непогрешимость. Только он способен вести за собой. Башня Авалона одержит победу исключительно благодаря его неизменной преданности. И он единственный, у кого есть ответы на все вопросы.

Я никогда не хотел видеть здесь полуфейри.

Так вот зачем Рафаэль устроил этот публичный спектакль, заявив, что мне здесь не место? Чтобы выслужиться перед Райтом?

Согласитесь назвать Нию пустым местом, если хотите сохранить свою должность…

Я и так пылаю от гнева, а нарциссические мысли Райта подливают масло в огонь. Расплавленная ярость вспыхивает во мне, красная и фиолетовая магия сливаются воедино, телепатия и способности Стража переплетаются, и этот гибрид образует хаотическую силу. Я направляю ее на Райта и вторгаюсь в его мозг. Какой же примитивный ум, одна-единственная жалкая мотивация… Ум, которым так просто управлять… И я делаю это: разрушаю шаткие стены его разума и подменяю мысли Райта своими собственными.

Я заточу своих врагов в дубы, чтобы накормить голодную землю. Я пролью твою кровь в озеро.

Райт отшатывается, изумленно хлопает глазами, а потом открывает рот и вопит что есть мочи:

– Ния Мелисенда великолепна! Она превзошла мои ожидания во всех испытаниях и доказала, что является достойным агентом Камелота. Она без всякого сомнения выдержала это испытание. И еще хочу добавить, что я идиот, которому плевать на всех, кроме себя. Тот факт, что я Сенешаль, – это оскорбление великой истории академии и… и…

Связь между нами обрывается, и разум Райта исчезает из моего.

В зале тишина, вся академия затаила дыхание.

Меня трясет – результат вспышки магии. Я обхватываю себя руками и стискиваю зубы, чтобы не стучали.

Райт указывает на меня дрожащим пальцем:

– Она проникла в мое сознание! – ревет он. – Вынудила меня сказать это. Это нападение на Сенешаля! Психическая атака. Нападение на рыцаря Круглого стола – это нападение на саму Башню Авалона! Именно по этой причине мы не допускали сюда полуфейри.

Амон выглядит совершенно растерянным:

– Райт, о чем вы? Каким образом способности Стража позволят ей управлять вашим разумом?

Глаза Райта расширяются: до него дошло.

– Диаметральные силы! – рычит он. – У вас два вида магии, совсем как у того чудовища, Мордреда Цареубийцы. Разумеется… Я подозревал, что с ней что-то не то. Вот почему ей здесь не место. Разве вы не видите, насколько это опасно?

Амон смотрит на меня, нахмурившись:

– Разумеется, это невозможно. Если б Ния обладала диаметральная магией, то была бы нестабильной и слабой. Это уничтожило бы ее. Но мы видели ее в испытаниях. И, как вы только что заметили, она превзошла наши ожидания во всех испытаниях, включая последнее. При диаметральных способностях это исключено.

– Она не прошла испытание! – кричит Райт. – А заставила меня сказать, что прошла. Я почувствовал ее в своих мыслях. Почувствовал ее зловредное присутствие, такое же мерзкое и разрушительное, как сам Мордред.

После обвинительной тирады Райта снова повисает молчание, потом по залу перекатывается возбужденный шепот.

Серебряный торк Амона сверкает в свете канделябров:

– Вы хотите сказать… хотите сказать, что она способна… управлять сознанием? Принудительно?

Даже я в растерянности. Управлять сознанием? Нет, конечно, нет. Я просто… Разум Райта оказался таким примитивным! Таким ограниченным… Даже ребенок сумел бы им манипулировать.

Верно?

Райт сам рассказывал нам о пяти изначальных силах: управлении погодой, аморомантии, полиморфизме, управлении разумом и заклинаниях. Пять изначальных сил. Сил, которых больше не существует ни в Броселианде, ни за его пределами. А если их нет, то и я не могу их использовать, это же очевидно.

Райт моргает:

– Я уже сказал: она враг Башни Авалона. Ее следует немедленно бросить в тюрьму. Это измена!

Рафаэль подходит ближе. Я стараюсь не смотреть на него: рядом с ним во мне закипает гнев. Рафаэль выглядит таким же разъяренным, как и прежде. Он поворачивается к собравшимся и окидывает их ледяным взглядом:

– Все на выход! – разносится его голос по залу. – Это дело касается рыцарей Круглого стола, и больше никого.

Он говорит спокойно, но командные нотки в голосе заставляют всех тут же вскочить и направиться к дверям. Я поворачиваюсь, чтобы присоединиться к остальным, когда Рафаэль произносит:

– Нет, Ния. Ты остаешься.

Я скрещиваю руки на груди, избегая смотреть на