Ученица Злодея - Ханна Николь Мерер

– Бенедикт! Пожалуйста! Прости! Я стану лучше, клянусь! Я откажусь от дара! Прошу, вернись! Я не хочу быть злым! – Он вопил и колотил кулаками по решётке, а потом скользнул по прутьям руками и упал на колени. – Пожалуйста, вернись.

Глаза снова закрылись.

Когда он вновь открыл их, его вывернуло на большую лужайку. Он утёр рот рукавом, проморгался. Солнечный свет выжигал зрачки. Вокруг повсюду стояли зелёные заросли и… бежал ручей. Ореховый лес.

– Ай… – Он схватился за бок, и рука окрасилась красным – кровью. На поясе что-то задёргалось, он схватился за сумку, открыл клапан и увидел внутри Кингсли. Тот момент… когда он встретил…

Её.

На фоне деревьев солнце высвечивало фигуру, идущую вдоль ручья, в просветах полыхало буйство цвета. Было так ярко, что он чуть не пошёл навстречу, но тут услышал перекличку мужских голосов. Эти мужчины охотились на него, на Кингсли. Он упал наземь, чтобы затаиться в кустах, прикрыл голову руками… Спрячется здесь, и всё будет хорошо.

Прошло какое-то время, и он почувствовал, что идущая приблизилась к нему. Напрягся, услышав звук, с которым достают клинок из ножен, но тут он выглянул из-под капюшона чёрного плаща и увидел мягкий изгиб бёдер и практичные ботинки. И ничего больше… Он не мог рисковать и высовываться дальше. Просто глупая деревенская девчонка. Какая досада.

Он вскинул руку, схватил её за запястье и дёрнул на себя. Она упала, и он зажал рукой её мягкие губы. Сэйдж – это была Сэйдж. Трезвая часть мозга пыталась достучаться до него, но стоило ей всплыть на поверхность, как её снова поглотила нынешняя реальность.

Это была их первая встреча.

Он потянул её на себя, пытаясь не забыть, что всё это не по-настоящему. Это были видения из прошлого, испытание. Испытание. Но воспоминание всё равно проигрывалось.

– Не шуми, зараза, а то нас обоих из-за тебя пристрелят.

Она сопротивлялась, источая аромат роз, который дурманил голову.

Всё снова потемнело.

Глаза закрылись и открылись.

В этот раз он сидел за столом в кабинете, но на воспоминание это не походило: помещение заполняла дымка от зажжённых повсюду свечей. Ночное небо было темным, в окна светила луна, а с нею – единственная яркая звезда.

Почему он здесь? Тристан помедлил, пытаясь вспомнить. Это всё ненастоящее. Да? Что он делает в кабинете?

Сбитый с толку, запутавшийся, он услышал болезненный стон за дверями кабинета. Что-то в нём было такое, отчего у него кровь застыла в жилах. Он распахнул двери.

В противоположном конце помещения, наполовину тонущий в тенях, наполовину освещённый свечами – зрелище столь необычное в его укрытии, его империи, – стоял король Бенедикт с короной на царственной голове.

Он прижимал нож к горлу Эви.

Глава 63

Эви

От криков Тристана у Эви разрывалось сердце. Она бросилась вниз по ступеням арены туда, где возвышалось нечто вроде помоста для зрителей, а за ней бежали коллеги и друзья.

– Оно убивает его! – воскликнула Эви. – Тристан! Отцепись от него!

Чем бы ни было существо на арене, человеком его назвать язык не поворачивался. От него исходило белое сияние, на которое было практически невозможно смотреть. Почти лишённое формы, это сияние напоминало солнечные лучи, падающие на землю, – неестественное, указующее на то, что мир перевернулся вверх тормашками. Одного взгляда на создание хватило, чтобы Эви затошнило.

Бекки сгребла Рафаэля за шиворот. Он стоял на страже, наблюдая за происходящим, пока Рейд вёл всех к Яме.

– Останови это! Сейчас же!

– А то что? – Рафаэль холодно сощурился. – Убьёшь меня? Разрушишь семью? Ты уже пыталась сделать и то и другое, Ребекка.

Бекки отпрянула, Эви обернулась к ним, обрушивая весь свой гнев на мужчину.

– Вот ты гад! – Она бросилась на него с кинжалом, но Бекки перехватила её за руку.

– Он воин-Фортис, нюня. Он в порошок тебя сотрёт.

Крики Тристана сотрясали всю арену от самого дна, обращая ярость Эви в изнурительную боль.

– Нужно ему помочь, – прошептала она, и по щеке скатилась слеза. Не человек, а лейка. Но слёзы были ещё ничего… Потом началось хлюпанье.

Она всхлипнула и рассердилась сама на себя за предательство.

Она подошла к краю смотровой площадки и взялась за ограждение. Рафаэль искренне предупредил:

– Никто ещё не оставался в живых, попытавшись остановить тварь предназначения. Её волшебство древнее самого времени – она и есть время. Сейчас она проводит Злодея по всем моментам его жизни, которых коснулось его волшебство, магия предназначения. Если вмешаешься, тебя убьют! – Рафаэль уже кричал – это раздражало, учитывая, что встретились они пять секунд назад. Новый рекорд.

Эви рвано вздохнула – но он, конечно, был прав. Рафаэль знал волшебную тварь куда лучше неё. Но у неё в арсенале было кое-что мощное и очень нелепое.

Жажда делать назло.

Она перемахнула через ограждение площадки и неуклюже плюхнулась на землю. Подняла взгляд и ухмыльнулась разъярённому старшему Фортису, который перегнулся через ограждение. Подошла к свету, и древнее волшебство замерло, обратив к ней своё тошнотворное сияние. У твари не было ни глаз, ни лица… ни головы. Но Эви чувствовала, что оно смотрит на неё, чувствовала, как тварь ощупывает её своим ослепительным потоком света. На крайний случай можно было описать это как серебряное солнце – невероятно большое и невероятно опасное. Это был просчёт.

– Тварь предназначения ищет хоть одну крупицу хорошего, которая стоит спасения, – крикнул сверху Рафаэль. – Она проверит твёрдость его характера, его душу – и, судя по крикам, его не спасти. Тварь пожрёт его вместе с душой. Чем ты сможешь помочь?

Эви пожала плечами, хотя паника уже накрывала её с головой, и в три больших шага добралась до Тристана. Протянула руку. Сомкнула пальцы вокруг твари предназначения и его всепоглощающего сияния и ответила с абсолютно наигранной уверенностью:

– Отдам ему свою.

Глава 64

Злодей

Если это был сон, он попросил бы, чтобы ему вернули деньги. Или сверло, чтобы высверлить эту мысль из черепа.

Перед ним стоял человек, укравший у него будущее. Тот самый, что пустил его по дороге, о которой Тристан и не помышлял. «Ты создан злым, – сказал ему Бенедикт, – ты наделён даром причинять боль, вредить». У Тристана не могло быть иного пути.

Только вот всё вышло иначе. Был путь, который привёл его на опушку Орехового леса, где высокие деревья скрыли величайшее его преступление. Не было иного пути,