Ученица Злодея - Ханна Николь Мерер

Длани предназначения – почему бы и нет, отчего бы несправедливо привлекательной семье Бекки не содержать у себя нечто под названием «длани предназначения»? – отпрянули от кинжала, снова зашипели. «Стоит запомнить».

Но голос босса вернул её в реальность.

– Нельзя обменивать свой кинжал на нашу свободу, Сэйдж. Вряд ли это честный обмен.

Предназначение снова заговорило, перебив их.

– Ты предлагаешь мне самое дорогое, что у тебя есть, чтобы спасти эту чёрную душу?

Эви закатила глаза.

– Я больше пострадала от рук тех, кто заявлял, что они хорошие, чем от тех, кто обречён быть злым. – Она подняла кинжал повыше. – Бери.

– Нет. – Злодей кипел от гнева. – Нет, Сэйдж. Древнее волшебство тебе не переспорить. Что бы ты ни думала о своём даре убеждения, законы природы тебе не побороть. Соглашайся и уходи отсюда.

Теперь он повернулся к свету.

– Я злой, – сказал он предназначению. – Я убил бесчисленное число людей, а ещё больше запытал, добиваясь сведений. Я измучил и запугал практически каждого жителя Реннедона – а может, и всего континента. Я не пройду никакой проверки на доброту.

Эви прервала его, зажав ему рот ладонью.

– Он как плюшевый мишка, который добрался до кухонного ножика.

Злодей сжал переносицу, пытаясь стряхнуть руку Эви, но тварь предназначения вмешалась. В древнем голосе слышалось веселье.

– Нет нужды препираться. Я уже забыл, как утомительны бывают люди. Ты уже прошёл.

Босс, кажется, снова хотел возразить, и Эви наступила ему каблуком на сапог, яростно качая головой.

Он, разумеется, проигнорировал это.

– Как такое возможно? Что это было за испытание? Кто победит в перебранке?

Длани предназначения покачали сияющей головой.

– Нет, Тристан Маверин.

Он замер, Эви вместе с ним, а свет навис над ними, склонился, прошептал что-то боссу на ухо, и тот застыл, словно кости сломались бы от малейшего движения.

В следующий миг Эви упала на землю арены. Она перевернулась, закашлялась и кашляла до тех пор, пока мир не вернул чёткость. Ощущение было такое, будто какой-то бедовый художник разобрал её по частям и собрал как попало.

Она пошарила руками вокруг в поисках Тристана, но не коснулась ни мягкой рубашки, ни тёплой кожи – вместо этого тыльная сторона её ладони нашла его лоб, и Эви ощутила, что он весь горит.

На фоне слышался скрип решётки, но видела Эви лишь закрытые глаза Тристана и его грудь, которая поднималась и опускалась слишком медленно.

– Сэр? – Она потрясла его за плечо. – Тристан?

Он распахнул глаза и с таким любопытством посмотрел на неё, что Эви захотелось потрясти его голову, чтобы посмотреть, какие слова из неё вывалятся.

Несфокусированным взглядом он уставился на неё.

– Быть не может.

– Что? Чего не может быть? – тихо спросила она, убирая с его лба влажные пряди, и уложила его голову себе на колени. – Что оно вам сказало? Вам плохо? Что не так?

– Хотел бы я, чтобы всё было иначе. Хотел бы… Хотел… – забормотал он, закрывая глаза.

«Хотел бы… что?»

Сглотнув, Эви посмотрела на окружающих. Ренна и Джулиус поторапливали вниз слуг с носилками. Когда рядом с Эви опустилась на колени Татьянна, протянув светящиеся руки над неподвижным Тристаном, появился Кингсли и похлопал перепончатой лапкой по лбу босса.

Эви сказала, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Кажется… мы опоздаем на ужин.

Пальцы босса переплелись с её, он крепко вцепился ей в руку, когда его стали перекладывать на носилки, резко распахнул глаза.

– Не бросай меня!

Эви изо всех сил стиснула его руку.

– Не брошу. Обещаю.

Но едва она произнесла эти слова, по шее пробежали мурашки, будто за ней кто-то наблюдал. И в этот момент она очень сильно испугалась, что не сможет сдержать своё обещание.

Глава 66

Эви

Закат заливал мрачноватую комнату разноцветьем розового, оранжевого и золотого.

– Эви, дорогая? Ты здесь? – Мягкий голос Ренны Фортис проник в просторный лазарет, где были заняты только две койки: одна – Тристаном, а другая – бабушкой Бекки Рамоной. Оба они проспали всё время, что Эви провела здесь.

Эви обернулась к Ренне с влажной тряпочкой в руке.

– Я здесь, леди Фортис.

– Зови меня Ренна или даже Рен. Так зовёт меня твоя мама.

Было странно – найти такую близкую связь с мамой; в голове Эви бурлило столько вопросов, что они едва не переливались через край.

Ренна улыбнулась.

– Узнаю это лицо. Спрашивай что хочешь.

Но вопрос Эви оказался невесёлым.

– Думаете, она поправится?

Улыбка Ренны медленно поблёкла, взгляд метнулся к лицу спящей Рамоны.

– Думаю… – Она втянула воздух. – Думаю, твоя мама сильнее всех, кого я знаю. А ты как ничто другое сможешь подтолкнуть её к выздоровлению. Лучшая её часть живёт в тебе. – Ренна сжала ладонь Эви.

«И худшая тоже».

– Хотела бы я узнавать в Ребекке себя, – признала Ренна, подходя к матери, чтобы поправить покрывало, и касаясь тыльной стороной ладони её лба. – Она для меня такая загадка. Всегда такая тихая и закрытая. Боюсь, она отгородится от счастья со своим непростым характером.

– Нормальный у Бекки характер, – возразила Эви, у которой вспыхнули щёки от такой несправедливости, от того, как плохо мама Бекки на самом деле знала свою дочь. – Она, конечно, жёсткая, но такая у неё работа.

Ренна примирительно улыбнулась.

– Прошу, не подумай, что я пытаюсь сказать что-нибудь плохое. Ребекка – моя дочь, и я люблю её больше жизни, больше воздуха. Я просто привыкла к тому, как она живёт, но это не всегда хорошо для неё.

Неважно, что Ренна была подругой мамы или что она хорошо относилась к Эви. Бросив тряпочку в таз, Эви поднялась.

– Простите, но вы знаете совсем другую Бекки, нежели я. Она беспристрастна и проявляет доброту так ненавязчиво, что можно даже не заметить. Ей не нужна похвала. Она не выпендривается и не гордится даже там, где следовало бы. С ней в офисе безопасно. Знаете, какая это редкость? У меня такого никогда не было. Думаете, я – лучшая часть мамы? Ну, тогда Бекки – лучшая часть организации Злодея. Без её правил всё бы развалилось, и хотя я благодарна вам за доброту и гостеприимство, мне хотелось бы, чтобы вместо меня всё это досталось вашей дочери.

Эви выдохнула и опустилась на стул. Рука босса медленно двинулась к её. Даже не приходя в сознание, он чувствовал её волнение.

Ренна помертвела.

– Я… – Эви ощутила лёгкий укол вины. – Прошу прощения. Вот еда для тебя, а другая тарелка –