Башня Авалона - Майк Омер

– Это вышло случайно, ненормальная, – говорит Тарквин. – Если не можешь попасть в цель, когда тебя чуть-чуть толкнули, какой от тебя толк в поле? Наверное, тебе лучше попробовать спать с начальством ради карьеры в своей Америке, а не здесь. – Его голос становится громче, эхом разносясь по залу.

Повисает тишина. Все оборачиваются на нас. Я прикусываю язык, чтобы не сказать ничего такого, за что меня могут выгнать.

– Точнее, – продолжает Тарквин совсем громко, – разве не такой был план твоей матери? Переходить из рук в руки от одного мужика к другому, пока она не растеряла всю привлекательность, не впала в нищету и не подсела на запрещенные вещества? Я навел справки. Действительно, печально… – Он поворачивается к залу с широкой ухмылкой: – Дорогое удовольствие для таких, как она, не так ли? Для безработных. Интересно, где она берет деньги на это, прозябая в жалкой маленькой поганой квартирке? Видели бы вы, до чего она довела свои зубы… Ничего удивительного, что ее дочь на другом конце света изо всех сил пытается пролезть наверх через перепихон. Знаете, как называли Нию в Лос-Анджелесе? Шлепалка Мелисенда.

– В Америке так не говорят, – бормочу я. И вообще это не звучит.

Горацио гогочет:

– Я слышал, ее прозвали Ния-Потрахушка…

– Леди Мелисенда – жадная до членов шалунья! – ревет Тарквин.

Взгляды курсантов устремлены на меня.

К моему лицу приливает кровь. Я уже готова наброситься на Тарквина, но чья-то рука стискивает мой бицепс. Хватка у Сераны железная.

– Успокойся, Ния, – просит она. – Не попадайся на его удочку.

– Ты же не хочешь и вправду потягаться с Пендрагоном, а? – насмешливо спрашивает Тарквин. – Не очень умно, учитывая, что именно мы основали это место.

– Ох, бедняжка Тарквин так расстроен… – Я стараюсь держаться как ни в чем ни бывало. – На данный момент я участвовала в четырех миссиях. А ты… на скольких заданиях побывал ты? Ноль? – Я морщу нос, изображая сочувствие. – Ноль, не так ли? Это твой вклад в академию на сегодняшний день – так, для ясности… Ноль.

Он презрительно фыркает, но его кулаки сжимаются: моя колкость попала в цель.

– Ты – просто транспорт. На самом деле тебе здесь не место.

– Тарквин, – еле слышно произносит Серана. – Если я еще раз увижу тебя рядом с Нией, то ночью прокрадусь в твою комнату и отрежу тебе яйца ржавым ножом.

Он прищуривается:

– Ты мне угрожаешь?

– Угрожаю? – Серана отступает в притворном удивлении. – Я просто рассказываю, что Тана увидела в своих картах. Правда, Тана?

– Правда. – Тана подходит ближе, ее лицо безмятежно; она говорит словно в полусне. – Оба яйца среди ночи. Столько крови… – Она прикрывает глаза, глубоко вздыхает и слегка улыбается. – Я вижу это наяву. И еще крики…

Тарквин бледнеет. Все знают, насколько точны предсказания Таны. А когда она вещает таким потусторонним голосом, это просто жуть.

– Чертова ведьма, – рявкает он. – Валим отсюда, Горацио. Нам нельзя было пускать сюда полукровок. Это как самим запустить варваров в Рим, понимаешь? – Он поворачивается и выходит из зала.

Тренировка почти закончилась, и на нас уставилась небольшая толпа. У меня пересохло во рту. Кто станет наводить справки о чужой матери, которая живет в другой стране, чтобы оскорбить ее? Только полный ублюдок.

Серана по-прежнему крепко сжимает мой бицепс.

– Теперь можешь отпустить, – цежу я сквозь зубы.

– Ладно. – Она отпускает мою руку.

Тана вздыхает:

– Это могло плохо кончиться, если б Серана тебя не остановила.

Дрожа от гнева, я поворачиваюсь, чтобы собрать стрелы. Дышу медленно и глубоко. Разумеется, Тарквин всем расскажет о маме. Я только что получила от нее сумбурное письмо и стараюсь вообще о ней не думать. Меня уже гложет чувство вины, что я ее оставила. А по ее скачущим каракулям ясно: с ней не всё в порядке. Она в гневе из-за того, что я ее бросила. И вряд ли она будет намного добрее Тарквина.

Убираю лук и стрелы обратно в оружейную стойку и оборачиваюсь. Зал почти опустел, Серана и Тана ждут меня у высокой дверной арки. В смятении я подхожу к подругам.

– Если я прямо сейчас что-нибудь не съем, – заявляет Серана, – то в итоге впаду в ярость и прикончу Тарквина собственноручно.

До следующего занятия двадцать минут. Серана вечно голодна. Чтобы она не ворчала, теперь в перерывах у меня всегда под рукой бутерброды с сыром и сэндвичи.

– Я позабочусь о тебе, – заверяю я.

После пережитых волнений я бреду как в тумане. Мы втроем спускаемся по лестнице, идем темными коридорами. Но как только оказываемся наружу, яркое летнее солнце согревает кожу и поднимает настроение. Солнечные лучи льются мягко, словно масло, подсвечивая листву яблонь, с веток которых свисают маленькие плоды.

Мы шагаем по траве, усыпанной незабудками и первоцветами. Я незаметно осматриваюсь вокруг, пытаясь заметить всё и вся. Этот навык нам нужно выработать. И тут что-то привлекает внимание. Странное ощущение, как будто меня внезапно дернули. Высокая женщина с вишнево-рыжими волосами хмуро уставилась на меня. Она поворачивается и уходит, а я гадаю, кто это. Не из преподавателей, не из постоянных сотрудников. Однако почему-то интересуется мной…

Тана усаживается под яблоней, мы устраиваемся рядом. Я достаю из кожаной сумки три бутерброда, завернутых в вощеную бумагу. Серана принимает мое подношение и хлопает ресницами:

– Спасибо, дорогая. У тебя здо́рово получается заботиться обо мне.

Я улыбаюсь в ответ:

– Ладно, давайте потренируемся. Сколько человек у тебя за спиной и во что они одеты?

Она сосредоточенно поджимает губы. Это упражнение, над которым мы работаем последнее время. Шпионы всегда должны замечать всё вокруг, каждую мелочь. Даже если они выглядят расслабленными. Шпион, который не заметил за собой слежку, – мертвый шпион. Или пойманный – а все знают, что попасть в плен к фейри хуже смерти.

– Шесть, – отвечает Серана. – Гизела и Орен возле статуи. На ней голубое платье-паутинка, на нем кожаные брюки в обтяжку – те, которые он носит каждый день. На скамейке с той стороны пруда сидят четыре полуфейри, все в платьях – два зеленых, одно лиловое и одно золотистое.

– Хорошо, но оно не лиловое. Скорее бледно-голубое с сиреневым оттенком, – замечаю я.

Серана оглядывается через плечо:

– Ах, да. Но остальное правильно.

– Брюки и правда слишком тесные.

– Кто у тебя за спиной и что они делают? – спрашивает меня Серана в ответ.

Я прикрываю глаза, пытаясь представить увиденное:

– Гаэль, Пенелопа и Гораций стоят у старинных надгробий с крылатыми черепами. Гаэль держит книгу