Взрывные дела Твайлы и Фрэнка - Меган Баннен
Твайла очень любила, когда дочь дома, но перспектива провести в полном одиночестве следующие несколько дней приводила ее в восторг.
Фрэнк взял со стола бланк для рецептов и теперь писал на нем.
– Гермия, можешь отнести записку доктору Вандерлиндену в секторе В‐14? Он ждет нас вечером, но видишь, Твайла ранена.
– Я не ранена, – возмутилась Твайла.
– Магуайр тоже набросаю пару слов. Получит до свадьбы – отлично, нет – пещера никуда не денется.
– Мы что, оставим пост?
– Ты провалилась под землю и пролетела добрых десять футов. Магуайр наверняка не станет возражать. А завтра все равно выходной. Логичнее отдохнуть дома, чем ехать в В‐14 на одну ночь.
А учитывая, что Хоуп уехала, Твайла осталась бы в собственном доме совершенно одна. Если только Уэйд не нагрянет этим же вечером.
– Наверное, – согласилась она и чуть не расплакалась, так ей захотелось домой, прямо сейчас.
– Тогда решено.
Фрэнк достал кошелек и вынул двадцатку.
Твайла удивленно воззрилась на самые большие чаевые для нимкилима в мире.
– Ты что делаешь?
– Вручаю этой нимкилимке деньги, чтобы она попрощалась всего один раз и немедленно отправилась с записками к Вандерлиндену и Магуайр.
Гермия выхватила хрустящую банкноту из его руки и поднесла к очкам. Ее черные глазки поблескивали.
– О-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о! Вы хоть представляете, сколько виноградной газировки «Лулу» можно купить на эти деньги? Но, божечки, капитан Магуайр не на службе, а я могу разносить почту только по своему маршруту.
– Уверен, ты что-нибудь придумаешь.
Нимкилимка убрала банкноту в карман, который, кажется, обвис еще сильнее с прошлой встречи.
– Опущу в ящик.
– Хорошо. Пока, Гермия.
– Пока, – сказала она всего один раз и тут же пошла к двери, попискивая резиновыми сапогами о линолеум. Но далеко не ушла: ее остановила непреодолимая дверь. Гермия тянула-тянула за ручку, но без толку, и наконец вымотанному Фрэнку пришлось подойти и толкнуть створку.
Гермия обернулась и подняла лапку, чтобы помахать.
– Не надо, – предупредил Фрэнк.
Она зажала рот рукой и ушла.
Пугающе яркая реакция Твайлы на осмотр Фрэнка терзала ее всю дорогу до дома. Переднее сиденье автобаржи вдруг показалось ей очень маленьким и тесным. Фрэнк катил по пустой проселочной дороге. Отчаянно пытаясь побороть лишние интимные чувства к водителю, Твайла оторвала взгляд от его ужасно привлекательных рук и переключилась на вопросы их расследования:
– Как думаешь, зачем Херду была нужна взрывчатка? И почему никто не услышал взрыва? Ну, видимо, кроме драконов.
– Я думал об этом. Помнишь ту ночь, когда мы нашли его тело? Мы слышали гром.
– Это потому, что гроза начиналась.
– Да, но гром мы услышали задолго до дождя. Решили, что это была гроза. Но что, если нет? Что, если все, кто услышал в Танрии грохот, подумали то же самое?
– Звучит логично, но не объясняет, зачем ему вообще потребовалось что-то взрывать.
Что-то крутилось у Твайлы в голове, некая деталька, но усталый мозг никак не мог припомнить, что это и куда ложится. А потом на нее разом навалилось случившееся за последние несколько часов, и она отключилась. Проснулась, только когда Фрэнк открыл пассажирскую дверцу.
– Мы дома, солнышко.
Неловкость в лазарете рассеялась как по волшебству, и Фрэнк повел Твайлу в дом, практически таща на себе. Предложил набрать ванну, и в этом не было ничего такого, потому что это же ее лучший друг, пытающийся помочь. И все. Вот и в лазарете он больше ничего не собирался делать.
Твайла отказалась от ванны, поблагодарила за дружбу и уснула в собственной кровати, в собственном доме, без помощи «Разбойника руин Редвинга» и светящегося зеленого вибратора.
Глава двенадцатая
В гардеробной на Твайлу с пола взирали бежевые лодочки.
Те самые «практичные» бежевые лодочки, которые на самом деле не были практичными, потому что они жали, хоть с ремешком, хоть без.
«Ты же на свадьбу идешь, Твайла, – как бы говорили они ей. – На свадьбы полагается надевать каблуки. На свадьбы и на похороны. Все это знают».
Она закрыла дверь гардеробной и посмотрелась на себя в ростовое зеркало: на ней были только самые удобные бабкины трусы и самый неудобный лифчик. В ответ на нее посмотрела женщина пятидесяти трех лет, в менопаузе, во всем блеске своей неидеальности. Эта женщина – больше чем сумма ее ошибок, так ведь? У нее были знания и мудрость, которые приходят только с возрастом и опытом. Ее тело – родившее троих детей, спасавшее жизни в Танрии и каждый день хранившее ее душу – чего-то да стоило, особенно если подумать, что она была на волосок от того, чтобы расстаться с ним.
Твайла повернулась боком, стянула резинку трусов и попыталась разглядеть цветистый синяк, занимающий изрядную площадь на правом бедре и ягодице. Он был страшный, но напоминал, что она жива.
А жизнь слишком коротка, чтобы носить туфли, которые пытаются тебя убить.
Твайла открыла дверь гардеробной, сердито посмотрела на лодочки и сказала:
– Проваливайте в Старый ад!
Вместо этого она выудила балетки, надела простое голубое платье-футляр, которое казалось ее дочери до странного привлекательным, и накинула сверху красивый расшитый кардиган. Подкрасила губы оттеночным бальзамом, пару раз взмахнула тушью и решила, что этот простой стиль придает ей элегантности и изящества.
– Выглядишь отлично, Твайла, – сказала она себе от всего сердца.
Она закалывала волосы блестящей заколкой, когда Фрэнк предупредительно постучал в дверь и сам вошел.
– Солнышко, я тут, – окликнул он ее.
– Почти готова! – Она сунула в шелковый клатч, который считался у нее сумкой на выход, любимую нюдовую помаду и мятные конфетки и пошла в гостиную к Фрэнку. Увидела его и замерла.
– Ты подстригся!
– И тебе добрый день.
– Добрый день, но боже мой!
Фрэнк смущенно уставился на свои начищенные туфли и неуверенно усмехнулся, а Твайла устроила целое представление, разглядывая его новую стрижку со всех сторон. После развода он отпустил волосы, и Твайла тогда украдкой решила, что это отдает кризисом среднего возраста. Но он сохранял эту длину уже двенадцать лет, потому-то его новый внешний вид потряс Твайлу. Это все еще был тот же самый Фрэнк, но она словно увидела его впервые.
– Зачем ты это сделал?
– Лиз Бримсби заявилась вчера, я и пяти минут дома не пробыл. И я пришел к выводу, что многим дамам, с которыми я встречался все эти годы, мои волосы нравились больше, чем я сам.
– Так ты решил проверить, получится ли отодрать ракушки с помощью стрижки?
– Получилось.
– Да
