Тернистый путь - Виолетта Орлова
— Что вы делаете, оставьте его! — вскричала Тэнка и схватила нож, который был в руке у старика. Но пожилой господин ловко, как перышко, оттолкнул ее в сторону и сказал:
— Если будешь мешать, придет хозяин, и будет гораздо хуже.
— Он мне не хозяин, — буркнула Тэнка, но все же благоразумно осталась сидеть на кушетке, сжав руки и напряженно вглядываясь в манипуляции старика. А тот тем временем достал какую-то баночку с оранжевой жидкостью. — Это охра, — пояснил мужчина. Затем он взял нож и, сунув его в полыхающий огонь, стал дожидаться, чтобы металл накалился докрасна. Вот, оказывается, для каких нужд был построен камин!
— Прости, парень, но будет больно, — с сожалением проговорил старик и, достав раскаленный нож, едва надавливая, провел аккуратную полосу по шее Артура. Страшная боль пронзила тело мальчика, но он не издал ни звука, памятуя о том, что испуганная Тэнка во все глаза наблюдает за ним.
— Ты не только смел, но и терпелив. Вчера, на этом самом месте сидел паренек и орал, как раненый дикий вепрь, — с уважением заметил мастер и, отложив страшное орудие в сторону, взял другой инструмент, впрочем, тоже не внушавший особого доверия и, набрав в него краски, начал медленно вводить жидкость в рану, снова причиняя мальчику ужасную боль.
— Это знак того, что ты принадлежишь теперь господину Ролли. Если вдруг сбежишь, что, конечно, маловероятно, тебя непременно узнают в городе по этой отметине и вернут обратно, — объяснил старик, не глядя на Артура. Казалось, ему совестно за действия своего работодателя.
Клипсянин вспомнил странную татуировку в виде орла на шее Лэка. Вот, оказывается, что это было такое. Жгучая ненависть поднялась в его сердце. Именно она помогла ему дотерпеть до конца процедуры, которая длилась около двух или трех часов. Ближе к завершению экзекуции его начало страшно мутить, и старик, увидев, что пациенту плохо, отложил свои зловещие инструменты.
— Иди отдохни, — мягко сказал он юноше, который, совершенно ошалев от боли, еле поднялся с места и, шатаясь, отошел в сторону. Возле стены на неблагонадежного вида тряпичном столике стояло зеркало. Глянув в него, Артур ужаснулся. На правой стороне его шеи сидел грозный орел, хищно держащий в кривом клюве свою жертву — змею. Он был кроваво-красного цвета из-за запекшейся крови и охры и выглядел весьма устрашающе.
В Клипсе мужчины иногда делали себе татуировки, которые показывали их принадлежность к тому или иному сословию. В высших кругах это считалось даже модным веянием, пришедшим, как полагали сами клипсяне, с бродячими кибитками оборванцев и армутов, путешествующих по всему свету. Артур же всегда считал подобные манипуляции со своим телом довольно нелепым и глупым способом изуродовать внешность.
Какое-то время юноша с болью смотрел на свое отражение, думая о том, что позорная отметина навсегда останется с ним, как вечное напоминание об этих ужасных днях.
— Ты привыкнешь, — попытался успокоить его старик.
— Я вижу, вы вполне привыкли делать это с беспомощными людьми, которые не далее, как час назад считались свободными, — сухо ответил Артур.
Старик нахмурился. В принципе он был неплохим человеком, но подобное ремесло действительно требовало неких моральных уступок с его стороны, на которые он научился закрывать глаза. Прямолинейные слова незнакомого юноши всколыхнули в его сердце давно заснувшую совесть.
— Это моя работа, — отрезал он и посадил перед собой Тэнку. Опытный глаз его смог сразу же распознать, что перед ним девочка. Этот факт его удивлял, так как господин Ролли предпочитал иметь работников мужского пола, которые в целом были выносливее и здоровее. Старик не хотел повторять подобную экзекуцию с девочкой, поэтому он с грустью вздохнул. Обычно жалость редко касалась его сердца; нельзя сказать, чтобы мастер гордился своим родом деятельности, но, надо отдать должное, и не стыдился его. Жизнь среди армутов научила его попирать нормы морали, когда ему это было выгодно или удобно.
— Я сделаю тебе кое-что другое, — ласково сказал мастер Тэнке, глядя, как она дрожит всем телом, поджав под себя ноги, как воробушек. Он взял лист пергамента и нарисовал на нем орла, но чуть поменьше. Затем он добавил к охре странную вязкую прозрачную жидкость, по-видимому, необходимую для завершения процедуры. Наконец, он прислонил к шее девочки лист, подержал около получаса и медленно отклеил его. Очертания орла теперь были четко выведены на тонкой, хрупкой шее девочки.
— Мой тебе совет, — сказал старик. — Когда будешь мыться, не скреби шею особенно сильно.
— Мне так не могли сделать? — раздраженно поинтересовался Артур.
— Прощайте, господа свободные люди, — только и сказал мастер и три раза хлопнул в ладоши, что должно было означать, что процедура благополучно завершена. Толстяк уже пришел и ждал их в коридоре, от нетерпения переминаясь с ноги на ногу.
— Какая красота и изящество, какой стиль! — неподдельно восхитился он, глядя на шею Артура. Ему уже не в первый раз доводилось видеть, как мастер своими руками превращает людей в его игрушки, но каждый раз созерцание победоносной птицы на тонких шеях вызывало в нем невыразимое удовольствие.
— Вы можете отдохнуть и поесть. Завтра приступите к работе. Бат будет заниматься обустройством территории, ну а Бел… Пока займется готовкой, — толстяк сделал особенный акцент на слове «пока», отчего Артур внутренне содрогнулся от страха за свою подругу.
Как бы он хотел применить силу, чтобы стереть с губ старого армута эту ехидную, довольную усмешку! Но сейчас, будучи в кандалах, он мог только высокомерно промолчать, всем своим видом давая понять, что толстяк непременно заплатит за все те унижения, которые он им причинит.
Глава 11 Или за свою свободу бороться надо с собой
На следующий день Артура и Тэнку разделили, погнав каждого выполнять обязанности, предписанные господином Ролли. По какой-то причине старый армут предпочел дать Тэнке более простую работу, чем Артуру, однако клипсянина этот факт отнюдь не успокаивал, ибо после разговора с Лэком он понял одно: девочку впоследствии собираются отправить на какое-то другое, более сложное испытание, поэтому ее стараются не мучать с самого начала.
Артур же с первого дня прочувствовал все прелести выматывающих работ в шатре, ведь обязанностей было бесчисленное множество. Рабы переносили на себе тяжелые ящики с товаром, который господин Ролли выставлял на продажу, тщательно убирали территорию, начищали фонтаны, переносили в огромных ведрах питьевую воду, чтобы на кухне всегда имелся запас для готовки, обслуживали семью Ролли и выполняли множество других заданий, которые непрерывно сменяли друг друга. К концу дня мальчики изматывались так,
