Дом Франциса Шарка - Александр Скрибблер
Бандюган вытащил из кармана плаща кнопочный нож и потряс его лезвием у лица Александра Румянцева. Румянцев выпрямился и ловко врезал раскрытой рукой по горлу главаря банды, едва тот опустил нож.
— Кхлакх!.. — вырвался из горла бандита оборвавшийся звук, и главарь неуклюже рухнул наземь, словно мешок с дерьмом. От старика такой прыти он естественно не ожидал.
— Во-первых, не надо хамить людям. Я вас не трогал и не угрожал вам и вашим близким, — сказал Саша, обращаясь сразу ко всем этим разодетым и разукрашенным клоунам, включая того, который сейчас корчился на земле. — Во-вторых, я насмотрелся видео с различными приёмчиками, включая каратэ, таэквандо и прочее. Также читал различные книги о том, как вести себя в драке со всяким отребьем. Думаете, если старик, значит — всё? Можно хамить, оскорблять, выёживаться? Ну, идите сюда, блеэээть..!
И Александр с размаха пнул лежащего (по-видимому, без сознания) главаря банды, а затем скорчил жуткую гримасу и заорал так бешено, что остальные двое бандитов, перепугавшись, убежали. Саша же, по сути, перепугался сам от этой ситуации и поэтому изо всех сил вёл себя так, чтобы этот испуг в его сердце, каким бы он ни был большим или маленьким, не проявился на его (Саши) внешности и в его действиях и движении.
Что делать? Может, Шарк обманул, и Румянцев уже и не вернётся в свою телесную оболочку и теперь остаток дней ему предстоит скитаться дряхлым стариком. Стариком, несмотря на то, что он ещё молод и силён. А его новое семейство, которое он авансом защитил от уличной шпаны (хотя защитил ли? Ведь могут нагрянуть другие козлы, и их может быть больше)? Он теперь является членом этого семейства. И для них он — дед. «Эй, дед, проснись. Из-за тебя потом в два часа ночи еду по — новой никто разогревать не будет», — говорил один из тех сопляков. Теперь у Румянцева новая служба… амплуа… предназначение — как это правильно назвать-то? Миссия. В общем, он теперь «ДЕД». Дед с качествами молодого путешественника. Звучит странновато; хотя странно в нашем мире абсолютно всё и разве стоит чему-то удивляться? Как Саше сейчас поступить? Вернуться «домой» в качестве «деда»? Или что делать?
* * *
Александр открыл дверь и вошел в дом. Было тихо, и все, по-видимому, разбрелись по своим комнатам. Мелкие пацаны, наверное, отправились спать, а парень постарше…
Двигаясь по коридору, Саша услыхал стоны и пыхтение, доносящиеся из ближайшей комнаты. Дверь в комнату была приоткрыта, и Румянцев подошёл и заглянул краем глаза внутрь. Парень (тот самый, что был постарше) сейчас был занят удовлетворением своей подруги. В комнате стоял туман от сигаретного дыма. Светильник, что находился на прикроватном столике, погас после того, как парень закончил свое дело. Парень, потный, растянулся на измятой кровати, рядом со своей девушкой. В темноте раздались голоса.
— Опять лампочка в светильнике накрылась, — сказала девушка.
— Да, ничего. Так даже лучше — как будто мы спим. Малышня опять, суки, на улицу убежали. И дед ушёл. Хрен с ними со всеми — мы зато с тобой дома, — ответил парень.
— Ты дверь в нашу комнату на ключ замкнул? Никто сюда не заглянет?
— Замкнул. Всё нормально, не волнуйся.
— С тобой невозможно не волноваться. Ты ж ещё тот распиздяй!
Вместо ответа парень потянулся к окну и приоткрыл его пошире.
— Билл, когда твои родители приезжают?
— Через пару дней.
Александр направился в зал. Где-то здесь, в доме, должна была быть его (Румянцева…деда) спальня. Однако где именно — предстояло еще выяснить. Пока что Саша на диван улёгся. Девушка называла парня Биллом. Значит она сама — Матильда. Ведь именно Билла и Матильду упоминал на улице один из придурков, обрядившихся в панков.
Александру до сих пор казалось, что всё это сон — глупый, смешной, но в то же время и драматичный. Хотя ведь это был вовсе не сон: чужая комната, незнакомый дом и вообще непонятное место… Румянцев шпарит по-английски с коренными американцами в какой-то американской глубинке… За всем этим цирком удалённо наблюдает пришелец из космоса, чтобы оценить Александра в качестве кандидата на присоединение к своей организации…расе, или что оно там, в качестве сверхсущества (так сам гуманоид говорил). Ко всему этому дерьму нужно привыкать, хотя Саша привыкал быстро. Например, ему начинало казаться, что он жил в этой «дедовой шкуре» уже сто лет: будто бы знал все «дедовы» привычки, жесты, мысли. В общем, вроде бы чувствовал себя не в своей тарелке, однако ничего особо жуткого в этом не находилось, конечно, за исключением факта, что Румянцев внешне резко постарел и его жизнь будто бы утеряла какую-то часть своей продолжительности. Это было похоже на то, что данный кусок его (Румянцева) жизни просто был либо стёрт, либо просран самим Румянцовым пока он (Румянцев) дрых крепким сном. Всё же быть в образе старикана с молодым, ретивым нутром — это необычно, даже удивительно. Хотя многие люди считают необычным и удивительным кое-что другое. Большинство людей считают, что самое главное в этом мире — это в костюме и галстуке ходить в офис или на шумные мероприятия; человек действительно к этому склонен и при этом видит себя деловым и крутым. Он видит себя деловым и крутым, пока в определённый момент не просыпается от сладкого сна и не превращается всего лишь в субъекта — марионетку. И обстоятельства мира сего в образе директората или чего-то другого ставят этого субъекта на четвереньки, спускают брюки и жёстко трахают в зад, пошатываясь, постанывая от кайфа и при этом еще вонзая в шею клыки и попивая кровушку того самого субъекта… Вот она какая реальность.
На следующий день Румянцев шёл по двору, раздумывая над своей жизнью — как старой, так и новой. Он, бывало, часто думал над чем-то чересчур долго. Саша увидел двух мальчишек, сидящих на крыше, дымящих сигаретами и пытающихся столкнуть вниз собаку. Молодая овчарка упиралась лапами в черепицу крыши и визжала.
— Ну-ка выкинули сигареты! Сеновал рядом, чёрт вас дери… — Спокойно, но настойчиво произнес Александр.
— Да ладно, дед, иди, — ответил его внук Тони. — Мы это в последний раз
